Обстановка в тронном зале короля Федруго напоминала напряженную драму. Небо освещалось частыми сполохами, и в высоких остроконечных окнах сверкали серо-голубые молнии.
Зал был большой и высокий. Круглые стены и ряды колонн из серого гранита, украшенные резным мрамором, поддерживали высокий потолок. Этот дворец был архитектурным шедевром королевства Федруго.
Ярко светили толстые, величиной с руку воина, свечи в золотых подсвечниках. Свет факелов и ламп отражался в зеркальных щитах и блестящих шлемах стражников, стоявших вдоль стен зала.
Охраны присутствовало значительно больше, чем в обычных случаях. Это само по себе вызывало неуверенность и подозрение в группе вельмож и офицеров, вызванных королевскими герольдами. Им было приказано тихо и быстро прибыть во дворец, чтобы присутствовать при чтении королевского указа. Была и еще причина для беспокойства — одежда стражи. Хотя некоторые носили мундир Легиона Трона — личной гвардии короля, большинство были цвета Виллагро — князя Кордавы.
В центре зала, на огромном постаменте из блестящего зеленого малахита, стоял трон розового мрамора. На нем сидел Федруго Третий.
Собравшаяся знать в последнее время редко видела своего короля. Они с удивлением смотрели на него, насколько он постарел за это время. Его кожа казалась пергаментом, а руки его дрожали. Щеки впали так, что выступили скулы. Свет ламп бросал глубокие тени на его лицо, и глаза его спрятались в темных впадинах глазниц под седыми бровями. Свет вместе с худобой делали его похожим на призрачного скелета.
На его голове, казавшейся слишком тяжелой для тонкой морщинистой шеи, покоилась древняя корона короля-героя Рамиро, основателя династии. Это был простой эллипсоид из золота, окруженный золотым ободом, и корона напоминала башню замка, окруженную стеной.
В слабых, восковых руках король держал большой пергамент, обвешанный множеством печатей. Слабым дрожащим голосом, король читал этот пергамент. Длинное формальное предисловие, бесконечное перечисление титулов, придворный жаргон, лишь поддерживающий беспокойные мысли собравшихся. Все чувствовали приближение важных событий.
На полу перед пьедесталом, напротив трона стояло два человека. Один из них был Князь Кордавы. В отсутствии принца Товаро, младшего брата короля, Виллагро был после самого короля, самым влиятельным пэром королевства. Выражение на его худом лице могло бы быть описано как смесь ожидания и нервного предвкушения.
Рядом с Виллагро стояла другая фигура, неизвестная для большинства присутствующих. Бритой головой, ястребиными чертами, темной кожей и могучим телом он напоминал стигийца. Он был, однако, хорошо одет, так, что была видна лишь его голова.
На его бритой голове покоился странный головной убор — корона, сделанная в виде золотой змеи, свернувшейся вокруг головы, и украшенная тысячами прозрачных сверкающих алмазов. Некоторые вельможи начали удивленно перешептываться, когда пришелец, откинув капюшон, сверкнул камнями короны. Если, шептали они, камни настоящие бриллианты, изготовление которых было неизвестно в Хайборийскую эру — стоимость короны тогда неисчислима. Когда неизвестный слегка двигался, камни, отражая свет источников, сверкали тысячами лучей всех цветов радуги.
Темнолицый человек производил впечатление глубоко погруженного в себя. Он настолько был поглощен своим занятием, что, казалось, не видел ничего вокруг. Казалось, что вся его энергия была направлена на один объект.
Среди свиты Виллагро можно было заметить мрачное лицо Зароно и закутанную фигуру священника Менкара, которого при дворе называли одним из приспешников Виллагро.
Федруго заметно устал, но уже приближался к концу документа. И здесь все замерли в удивлении, услышав невероятное:
— … итак, исходя из вышесказанного, мы Федруго Зингарский, оставляем престол нашей дочери и наследнице, Королевской принцессе Чабеле, и заочно выдаем ее замуж за ее избранника и вашего будущего короля, высокородного князя Тот-Амона Стигийского! Да здравствует королева и король! Да здравствует Чабела и Тот-Амон, король и королева древнего и нерушимого королевства Зингары!
Все в зале от изумления онемели. Но самый большой шок испытал князь Виллагро. Он выпучил глаза на короля Федруго, его желтое лицо побледнело, как саван. Его тонкие губы раздвинулись в немом ругательстве, обнажив желтеющие зубы.
Виллагро обернулся, чтобы что-то сказать высокой тихой фигуре рядом с ним. Бесстрастный стигиец спокойно улыбнулся ему, и отстранив протянутую руку, начал подниматься на вершину пьедестала, чтобы услышать поздравительные рукоплескания. Но поздравлений не было — поднимался изумленный недоверчивый шум.
Над возраставшим шумом послышался величественный голос короля Федруго:
— На колени, сын мой!
Высокий стигиец подошел к трону и опустился на колени. Он поднял руки, снял корону Кобры и бережно положил ее на зеленый камень рядом с собой.
Федруго вышел вперед и снял с головы простую древнюю корону короля-героя Рамиро. Он повернул ее и дрожащими руками возложил ее на бритую голову Тот-Амона.
Осознав предательство союзника, Виллагро скривился, как от боли, и сжал рукоятку висевшего на поясе кинжала. Возможно, он ее собирался, забыв об осторожности, вонзить в спину коленопреклоненного волшебника. Но тут его глаза остановились на лежавшей рядом с Тот-Амоном короне Кобры, и он опустил кинжал. Он кое-что знал, или думал, что знал о ее силе. В своем отчете Зароно объяснял:
«Из того, что мне рассказал Менкара и что мне удалось узнать за путешествие от Тот-Амона, она действует так: она во много раз увеличивает способность человеческой мысли воздействовать на другого человека. Так Менкара, лучший из средних магов, может контролировать мысли одного человека — в нашем случае — короля. Тот-Амон волшебник большего ранга, может одновременно контролировать несколько человек. Но обладающий короной Кобры, если умеет с ней обращаться, может с помощью короны управлять мыслями сотен и тысяч людей. Он, например, может безрассудно бросить в бой отряды солдат, пока никто не останется в живых. Он может командовать львом, ядовитой змеей, направляя этих страшных зверей на врагов.
Никто не устоит против обладателя короны. Его нельзя убить или отравить, поскольку корона передаст ему мысли убийцы и никто не сможет подойти к нему ближе, чем на выстрел катапульты, без того, чтобы не попасть под его власть. Смертные, как я и вы, Ваша Светлость, не могут даже наказаниями добиться повиновения — мои матросы позволили принцессе сбежать с корабля. Но Тот-Амон не боится неповиновения. Когда он даст мысленную команду, она будет точно выполнена, даже если это будет стоить человеку жизни».
И теперь, чтобы узаконить вступление Тот-Амона на трон, Федруго собственными руками возлагал корону, древнюю корону Зингары на бритую голову стигийца. Но чтобы сделать это, Тот-Амону было необходимо снять корону Кобры. И здесь был шанс князя Виллагро.
Двигаясь со скоростью, необычной для своего возраста, князь сбросил бархатный плащ и помчался наверх пьедестала. Поскольку волшебник снял корону, он не мог знать о намерениях своего бывшего союзника, до тех пор, пока Виллагро не схватил корону и не надел ее на голову.
Когда Виллагро побежал наверх, он услышал слабый предупреждающий вскрик, в котором он узнал голос Менкара. Надев корону, он обернулся и увидел быстро бегущего вверх Менкара с обнаженным кинжалом в костлявой руке.
Как только Корона Кобры оказалась на его голове, Виллагро почувствовал целый поток ощущений, льющихся в его мозг. Казалось, что все невысказанные мысли людей в комнате, обрушились на его сознание одновременно, в шумном смятении. Не будучи волшебником, Виллагро не мог сортировать эти случайные мысли.
Как только Менкара приблизился к нему, князь в отчаянии сфокусировал свои мысли на нем, вытянув к нему руку, так как по его мнению это был магический жест. Изо всех сил он сконцентрировался на мысленной картине Менкара, падающего вниз, как от сильного удара.
И Менкара действительно скатился по ступенькам вниз. Он лежал на спине, как после сильного удара.
