— Копыта Нергала! — гневно заревел граф, пытаясь остановить солдат. — Стоять! стоять, я вам говорю! Обороняться! Да что же это такое?!
Потеряв голову, совершенно не соображая, что делает и творит, граф поскакал навстречу атакующим и ворвался в их строй. В это мгновение стрела, пущенная из арбалета, пробила его шлем и вонзилась в голову.
8. «Нам не дано предугадать…»
— А ты неплохо стреляешь — воскликнул Конан. Он покинул замок со своими спутниками, чтобы посмотреть на окончательный разгром офирцев. Захохотав, варвар предложил Марэле: — Если меня наймут в какую-нибудь армию, а я возьму тебя арбалетчиком, госпожа. Конечно, если тебе надоест королевский трон.
Внезапная мысль заставила его оборвать смех, и он, уже серьезно, спросил королеву:
— Это подействовала магическая сила перстня? Как появились эти воины? И куда они исчезли, обратив в бегство наших врагов?
— Да, то была Звезда Хораллы! — улыбнулась королева. — Теперь, наконец, обретут успокоение души тех благородных рыцарей, соратников Аларкара, которые два века назад пытались спасти Офир. Пока Звезда не проявила свою магическую мощь, их долг не был исполнен до конца. Души рыцарей томились в ожидании этого дня.
— Так они — настоящие люди? — не успокаивался киммериец.
— Из плоти и крови? Или же это были бесплотные призраки, которые проходят мимо нас, как туман, и так же рассеиваются?
— Мне сие неизвестно… И думаю, что об этом не ведомо никому. Но сейчас имеет смысл сначала побеспокоится о наших телах — то есть, скорее, о ваших. Давайте я попытаюсь перевязать ваши раны.
Они подошли к ручью, журчавшему невдалеке, торившему дорогу к речным водам. Марэла, обмыв раны своих спутников, покрытые грязью и запекшейся кровью, перевязала их кусками материи, оторванной от одежд погибших врагов.
Наложив последнюю повязку, Марэла глубоко задумалась. К реальности ее вернул голос Конана.
— И что же дальше, великая королева? Я думаю, что теперь, когда нет Риджелло, найдется немало охотников прибрать к рукам офирского короля.
Марэла ответила далеко не сразу:
— Я надеюсь на Звезду, на свой талисман. Правда, хороших и верных людей мало, если искать их среди богатых и знатных. Но, думаю, перстень поможет мне их объединить… — Вдруг она смолкла и, глядя на свои руки, в отчаянии закусила губу. — Великий Митра, где же она?! Моя Звезда! Неужели я опустила ее в ручей, когда зачерпывала воду?! Пока не село солнце, мужчины пытались отыскать пропавшее кольцо, но тщетно. Или течение уже унесло Звезду Хораллы вниз, в реку, или песчаные наносы скрыли перстень от людских глаз… Дальше искать было бессмысленно. Рыдая, королева в отчаянии корила себя:
— Только она вернулась, и по моей вине пропала вновь! А вместе с ней — и надежда! Я одна виновна в этом!
Конан обнял ее за плечи и сказал:
— Что поделаешь, девочка… Успокойся! К тому же, мне всегда не нравилась эта магия… что-то в ней есть такое… Марэла постепенно успокоилась, и когда она подняла глаза на спутников, они были сухими и блестящими.
— Чему быть, того не миновать! пожалуй, вряд ли я могла рассчитывать на победу в Офире, пусть даже и с помощью своей Звезды… Теперь не осталось и этих шансов, к тому же из Морантеса мужчины все равно не получится. Это было бы не под силу сделать, наверное, и самому митре! Что ж, пустьмужские дела решают сами мужчины — да помогут боги народу Офира и делам королевства! Мне же придется жить в Аквилонии, ибо близкие люди у меня есть только там.
— А на что же ты будешь жить? — спросил Конан.
Королева отвернулась и вытащила из-под одежды широкую плотную стеганную ленту, во множестве отделений которой были уложены драгоценные камни и золото:
— Вот, посмотри!
— Если какой-нибудь вор не положит глаз на эти штучки, то хватит надолго, — оценил драгоценности Конан.
— Я надеюсь, что Гарас не оставит меня, — ответила Марэла. — Ведь так, Гарас? Я могу на тебя рассчитывать?
— Госпожа! Я пойду за тобой туда, куда ты прикажешь!
— Спасибо, друг мой, — изящным поклоном поблагодарила его королева и, обернувшись к Конану, спросила: — Как твои планы, друг? Не поедешь ли и ты со мной? Правда, чин главнокомандующего, который я обещала тебе…
— Не беспокойся об этом, — покачал головой киммериец. — Мои намерения тоже изменились: съезжу-ка, я, пожалуй, домой, в Киммерию.
Что-то насторожило Марэлу в голосе варвара:
— В твоих словах я не слышу особой радости, Конан. Тебе, наверное, страшно возвратиться на север.
Конан засмеялся тихим смехом, от которого мороз пошел по коже:
— Парочка-другая старых врагов, конечно, ждут меня на родине, но этим меня не напугаешь. Я вообще не опасаюсь никого и ничего, кроме колдовства, да и его не боюсь, а просто так, не люблю… Видишь ли, говоря по правде, Киммерия — это один лишь сон, тоска и скука, не то что на юге, в твоем теплом и богатом королевстве… — взглянув Марэле прямо в глаза, киммериец продолжал внезапно смягчившимся голосом: — кроме того, если есть хорошая компания, то путь не кажется долгим, да и на душе легче и приятней.
Тут жаркие и жадные взгляды Конана обежали все стройное тело королевы, коснулись ее тонкого, красиво очерченного лица, каскада струящихся по плечам золотистых волос… киммериец сжал руки Марэле в своих ладонях, глядя на королеву почти умоляющим взором.
Гарасу не потребовалось вмешиваться, потому что госпожа его, мягким движением освободив свои руки из ладоней Конана, ответила на его немой вопрос:
— Я не могу изменить супружеской клятве, и пока Морантес жив, я — его жена. Но ведь под луной нет ничего вечного! Пройдет время, и, как знать, мой брак может превратиться в воспоминание… — Она невесело улыбнулась. — Но ответь мне, зачем ты меняешь хайборийский юг, где такие смелые, сильные и благородные люди, как ты, имеют столько возможностей, на север, куда тебе даже не хочется возвращаться?
— Я еду только затем, чтобы кое-кого навестить.
— Кого? Какая-нибудь любовь юности?
— Нет, я собираюсь навестить пожилую женщину. Кто она и кем приходится мне — об этом знать не обязательно. — Конан смотрел на королеву равнодушным взглядом, но по блеску его синих глаз было видно, что он сильно разочарован. — Но позволь узнать, госпожа, где ты остановишься в Аквилонии?
Нам не дано предугадать грядущего… Может, и свидимся когда-нибудь.
— Моя родня — граф и графиня Альбионские. Это старики, детей у них нет, и они считают меня своей приемной дочерью, наследницей титула и владений. Возможно, — она с ласковой улыбкой взглянула на гиганта-киммерийца, — если тебе доведется посетить Аквилонию, ты встретишься не с королевой Офира, а с графиней Альбионской. А живут они совсем недалеко от Тарантии. Так что я не прощаюсь с тобой навсегда, мой варвар!
