Она понимала, что должна была бы оттолкнуть его, но не могла. Она прикоснулась к его волосам. Густые и мягкие, они напомнили ей о теплых летних деньках, которые она и Тай проводили вместе. Она помнила каждую ночь, когда зарывалась лицом в его волосы и вдыхала, втягивая глубоко в себя, его аромат, позволяя запаху пропитать её.
Он взглянул на неё снизу верх.
— Пойдём со мной на озеро. Только на этот денёк. У меня в машине холодильник забит едой.
— Я… — начала она. Она знала, что у неё полно дел. У Эдди было что-то, что он хотел, чтобы она сделала вместе с ним, а её мать наметила для неё полдюжины мероприятий в городе, но в этот момент Фэйт не могла вспомнить ни одно из них. — Хорошо, — как бы со стороны услышала она свой голос.
Тай поднялся, скользя вверх по её телу.
— Прекрасно. Одевайся. Встретимся внизу через пять минут. Если потребуется шестая минута, я поднимусь за тобой, — сказав это, он запечатлел на её губах короткий, сладкий поцелуй, затем открыл окно и выскочил наружу.
Целую минуту она стояла на месте и в замешательстве глядела в окно. Она только что завершила четырехлетнее обучение в Северном колледже, и там она была девушкой Эдварда Уэллмана. Она старалась стать достойной его внимания, его друзей и его имени.
Её первый год был трудным. Она ходила на занятия, одетая в короткую, почти бесстыжую юбку, короткий топ облегал её, как вторая кожа, а её волосы густыми завитками ниспадали на плечи. И когда она шла по территории университета, молодые ребята похлопывали себя по сердцу и драматично падали к её ногам. Она смеялась, наслаждаясь каждой минутой.
Это случилось, когда при встрече с девушками она столкнулась с насмешками. Когда одна девушка с прямыми каштановыми волосами, стянутыми назад с помощью повязки на голове, бросила ей вслед «северная провинциалка», Фэйт осознала, какой они видят её. Она поняла, что бунтуя против матери и Эдди, зашла слишком далеко.
На следующий день она подстригла волосы и пошла на занятия в такой же одежде, какую носили другие девочки: джинсы и скромный топ. Ей потребовалось почти всё оставшееся до конца года время, чтобы изменить свой имидж, но она справилась, занимаясь этим упорнее кого бы то ни было. Благодаря её высоким оценкам к ней частенько стали обращаться за помощью в учёбе. Когда она по окончании колледжа получила диплом с отличием по курсу английской литературы, то снискала уважение и учителей, и однокашников.
Но что было лучше всего, так это её уверенность в том, что она изменилась настолько, что мать Эдди примет её. А чтобы добиться одобрения той, ей следовало настоятельно по возвращении домой держаться подальше от Тая. Её не должны видеть катающейся по городу в кабриолете с парнем, похожим на персонаж из «Южного парка»[1]. Чего Фэйт хотелось больше всего в жизни, так это, чтобы на неё смотрели как на скромную молодую женщину, которая имела право стать женой Эдди Уэллмана.
Но сейчас в её девичьей спальне витал запах грубой сексуальности Тая. Казалось, что не было и в помине четырёх лет колледжа и её прилежного поведения. Она бездумно выдернула шпильки из волос, затем развязала тугую ленту, и распустила волосы. Волосы у неё были густыми и натурального тёмно- рыжего оттенка. Она понимала, что один взгляд на них наводит мужчин на мысль о сексе — так любил говорить Тай, когда она лежала в его объятиях и смотрела на звёзды.
«А что там было по поводу плохих мальчиков?» — спросила она себя, почти срывая платье и натягивая джинсы, которые не носила вот уже два года. Они с Эдди решили подождать с интимными отношениями до свадьбы. В кампусе была небольшая группа студентов, которые обещали сделать то же самое. Они не сделали это… «Это только наше дело и ничьё больше», — говорил Эдди, и они предавались ласкам, но никогда не доходили «до конца».
Фэйт была уверена, что Эдди знал о том, что они с Тайем были любовниками, но он никогда не заговаривал об этом, да и она, конечно, тоже.
Одевшись, Фэйт открыла окно спальни. Услышав голос матери, доносившийся из кухни, она начала спускаться вниз, прежде чем поняла, что делает. Спустившись, Фэйт почувствовала себя снова молодой, что было абсурдным, ведь ей и сейчас было чуть больше двадцати. Но побег из дома, чтобы побыть с Таем, как она делала много лет назад, заставил почувствовать её себя шестнадцатилетней.
Она услышала глубокий рёв машины Тая ещё до того, как увидела её. Она знала, что он припарковал машину за углом, чтобы её мать не заметила его. Она недолюбливала Тая. Не потому что он не был вежливым и учтивым, и не потому что он бесплатно косил их лужайку с тех пор, как ему исполнилось одиннадцать лет, причина была в его семье.
— Рождённый ползать, летать не может[2], — так любила она повторять.
Фэйт чувствовала, как её длинные волосы взлетали, когда она бежала, и Фэйт понимала, что соседи наблюдают за ней. Она также знала, что они поспешат всё доложить её матери, но Фэйт это не волновало. Она чувствовала, как четыре года прилежного поведения покидают её.
— Детка, ты прекрасно выглядишь! — воскликнул Тай, когда она садилась на соседнее сиденье. Затем, как он всегда делал, Тай положил руку ей на затылок и поцеловал в губы. Они оба рассмеялись, и Тай дав газу, переключил скорость и сорвался с места, оставляя за собой длинный след от шин.
Фэйт откинула голову назад и рассмеялась, охваченная чувством свободы. Она была вольна смеяться, кричать, идти, делать и смотреть — всё то, что она прятала глубоко внутри себя во время учёбы.
— Ты чему-нибудь научилась в колледже? — спросил Тай, сворачивая на шоссе и включая третью скорость.
— Всему. Спроси меня о Шекспире или Вордсворте[3]. Спроси о Готорне[4].
— Нет, спасибо, — ответил Тай, поворачиваясь, чтобы взглянуть на неё, — ты выглядишь лучше, чем когда уезжала. Это возможно?
— Если бы моя внешность не принесла мне неприятности в колледже, я бы назвала тебя лгуном.
— Что это значит?
— Это очень консервативный колледж, — сказала Фэйт с закрытыми глазами, наслаждаясь ветром, который дул ей в лицо, — им не очень были по душе взрывные рыжеволосые.
— А мне — да, — произнес Тай, искоса глядя на неё.
Они рассмеялись.
Она открыла глаза, когда он сворачивал с шоссе.
— Это ведь не дорога к озеру. Если конечно, её не перенесли, пока меня не было.
— Для этого было достаточно времени, — сказал он, давая ей понять, как долго она отсутствовала. — Я хочу показать тебе кое-что.
Он повёл машину вниз по старой дороге, всю поросшей травой, и он был вынужден ехать медленно, почти ползти, чтобы не повредить днище автомобиля.
— Итак, что ты хотел мне показать? — спросила она. — Какое-нибудь уединённое место, которое ещё никто не видел? — она посмотрела на него, изогнув брови.
— Не можешь дождаться меня, верно, детка?
Часть Фэйт, которая оставалась здравомыслящей, понимала, что наступил момент, когда ей следовало бы рассказать о них с Эдди, но она ничего не рассказала. Ей было как никогда хорошо, и она не хотела разрушать это состояние. Она отлично знала Тая, и если бы рассказала ему, что собирается замуж за Эдди, он бы отвёз её обратно домой и покинул, и возможно, она бы его больше не увидела. Как-то она заметила ему, что он на девяносто процентов состоит из гордости, а он ответил, это потому, что у него больше в жизни ничего нет.
Дорога, по которой они ехали, перерезала поле, на котором некогда паслось множество молочных коров, но теперь оно заросло сорняками. Человек, некогда владевший этой землёй, умер, когда Фэйт было восемь лет, а его наследники жили на востоке, так что никто ничего не делал на этой земле все эти годы.
Тай съехал с дороги на засыпанную гравием площадку перед старым кирпичным зданием с тремя