приятным. Кремовое платье на корсете, с приспущенными рукавами и всего лишь одной юбкой, расшитой серебряной нитью — смотрелись хорошо. Поднятые вверх волосы, благодаря стараниям Миры, образовывали сложную и изысканную прическу. В темно-зеленых волосах переливалась нитка жемчуга. Заключительным штрихом был подобранный в тон небольшой шарфик на левой руке, призванный скрыть серебряный браслет от князя, во избежание вопросов.
По обычаю у невесты семь подружек. Одна из них, главная — алерия (то бишь я), должна была связать руки молодожен, проводить в замок и усадить за отдельный стол, находящийся на возвышении по сравнению с остальными. На этом мои обязанности не заканчивались, и на протяжении празднества я должна была еще за многим уследить и многое сделать.
Когда Илана и Шан заняли свои места и остальные гости последовали их примеру, я перевела дух и решила перекусить, пока есть время. Вилка замерла на полпути ко рту и, кажется, находившийся на ней в этот момент кусочек мяса шлепнулся обратно в тарелку… моего соседа. На всё это я практически не обратила внимания, не отрывая глаз от появившегося в зале демона. Он сменил свой обычный наряд, и теперь на нем были темно-коричневые штаны, заправленные в высокие черные сапоги, белоснежная рубашка и черный камзол. Длинные волосы были распущенны, обрамляя лицо и спускаясь на плечи. Он надменным взглядом обвел зал, бесстрастно скользнул по мне, и направился к столу Вальдера.
Аппетит разом пропал. Во рту появился уже такой знакомый вкус горечи. Взгляд коснулся молодой пары. Илана выглядела такой счастливой рядом с мужем. Сегодня её свадьба, её день. И я вдруг поняла, что завидую. Завидую страстно. Ведь я сама, своими руками, лишила себя всего того же. Лишила счастья и радости, тепла родных губ и золотого света глаз…
Потом были поздравления, тосты, вручение подарков, конкурсы и танцы. Открывали их жених и невеста, закружившись в вальсе. Я танцевала с Мартином и королем, и еще с кем-то, чьих лиц я не запомнила. Настроение покинуло меня, я казалась себе лишней на этом празднике. Затем Илана разделила свой свадебный букет и вручила каждой из подружек по одной бледно-розовой лилии. По старому обычаю девушка могла преподнести этот цветок тому мужчине, который ей нравился.
Под скрип собственных зубов я наблюдала, как четверо из подружек Иланы подарили свои лилии Рейну. Среди них была и Кларисса, которая, не теряя времени даром, буквально потащила инферна танцевать. А мне вот стало любопытно, смягчит ли Вальдер мне по старой дружбе наказание за убийство одной из его подданных? А может сразу четырех…
Решив, что с меня хватит, я никем не замеченная выскользнула на террасу и, спустившись по мраморной лестнице, углубилась в сад. Хотелось тишины и покоя. Хоть ненадолго. Иначе я не выдержу и либо выставлю себя дурой, либо… всё равно выставлю себя дурой. Потому что спокойно смотреть на Рейна я не могу. Господи о чём я думала, когда решила остаться? Что смогу выдержать? Что я сильная и переживу? Так вот, Дейника, ты слабое и безвольное существо, отчаянно хватающееся за несуществующую надежду. Надежду, что он увидит тебя, узнает и в порыве проснувшихся чувств схватит в охапку, поцелует, скажет, что всё хорошо и так далее, и тому подобное. В общем «и жили они долго и счастливо».
Дура!
Я, злясь сама на себя, сжала в руках несчастный цветок, который так и не выпустила из рук и стала методично, с каким-то нездоровым злорадством, обдирать его лепестки, как будто он и был воплощением той самой несбыточной надежды.
Когда остался последний листочек, я оторвалась от этого увлекательного занятия, огляделась и замерла. Оказалось, что ноги сами привели меня на ту укромную поляну, где мы с демоном тренировались, где он впервые меня поцеловал. Именно поцеловал, а не наказал, как это было тогда в пещере, в Зеркальной роще.
Я зарычала. Это невыносимо. Здесь всё напоминало о нем!
Я круто развернулась, желая как можно скорей покинуть это место, убежать от воспоминаний, и тут же наткнулась на пронзающий взгляд янтарных глаз.
Я замерла и перестала дышать. ТОЛЬКО НЕ ЭТО! Кому я там наверху так не нравлюсь, что мне постоянно приходиться переживать потрясение за потрясением?
— К…князь, — пролепетала я, начиная заикаться в самый неподходящий момент и чувствуя, как подгибаются коленки. — В…вы, то есть я…я… вас не заметила. Я думала…
Нет, я не думала. Я вообще избавляюсь от этой привычки в его присутствии. Я выдохнуло, и даже мне это показалось жалобным стоном. Я отвернулась от него, перевела дух и зажмурилась, призывая на помощь оставшиеся крупицы сил.
— Простите князь, я не заметила вас, — вновь попыталась я, стараясь, чтоб мой голос дрожал, по крайней мере, не так сильно. — Я вышла прогуляться и случайно сюда забрела. Эта заброшенная часть сада…
Я умолкла, не знаю, что еще сказать. Надо развернуться, поднять голову и пройти мимо него. Надо уйти. Но как это сделать, когда ноги стали ватными и наотрез отказываются слушаться?
— Здесь тихо… — прошелестел его голос совсем рядом у меня за спиной. От близкого гудения лунного меча и запах ветра и моря сердце совершило кульбит, помахало ручкой и ухнуло куда-то в район щиколоток, решив там и остаться. Его близость просто лишала меня воли. Мне хотелось откинуться назад и почувствовать спиной его крепкую грудь, на плечах его руки…
НО ТЫ ЕГО ПРЕДАЛА!!!
Мысль как раскаленная игла вонзилась в сознание, приводя в себя.
— И здесь ничего не изменилось с той поры, как мы тренировались с тобой, — закончил он.
— Да, не изменилось. Здесь редко кто… — начала я и тут же слова застряли у меня в горле. О, как я пожелала в этот момент рухнуть в обморок, а лучше получить разрыв сердца и мгновенно умереть. Эти слова, сказанные тихим и спокойным голосом, лишили меня последних крох самообладания.
Рейн не мог помнить о том времени, что мы здесь провели. И всё же помнил. Помнил это, а значит и всё остальное. В первую секунду меня захлестнула волна радости, а потом — страха. Да, он помнил всё и последнюю ночь тоже.
— Как? — хрипло спросила я через плечо, не найдя сил развернуться и посмотреть ему в глаза.
Я почувствовало его движение, и услышала шорох, а потом перед моими глазами появился черный потрепанный шнурок с капелькой янтаря. Что ж, объяснять уже ничего не надо. Перед внутренним взглядом встала полная женщина-богиня, которая полгода назад продала мне оберег в Мираславле. В ушах, словно наяву, послышались далекие, давно забытые слова «Амулетик-то не простой, волшобный. Сила в нем такая, что надевший его всё помнить будет, ничего не забудет». Она знала! Вервина всё знала и предугадала такой исход. Зачем? Чтоб помочь мне, или же чтоб склонить на свою сторону?
Будьте вы прокляты антары!
— Мы называем его мейхиор. Вы — янтарем. Он имеет на нас своё особое действие. Вам, чтобы почувствовать его силу, нужно обращаться к магии, нам — лишь прикоснуться к нему, — скучным голосом поведал мне инферн.
— Зачем? — кажется, я сейчас не способна выдавить из себя больше одного слова. Но демон понял меня и так. Я хотела знать, зачем он приехал в Белую песню, если знал, что я не пропущу свадьбу лучшей подруги.
— Хотел увидеть, добилась ли ты того, к чему стремилась. Счастлива ли ты с ним? — голос его был напряжен как струна.
— С кем?
— С тем, ради кого ты на это пошла. С магом воздуха. Я видел, как он тебя обнимал. Ответь мне. Я хочу знать, — властным голосом потребовал он и, схватив меня за руку, развернул к себе. Я уставилась на верхнюю пуговицу его рубашки, по-прежнему не в силах поднять глаза. Голова соображала медленно и туго. О чем он говорит? Маг воздуха? Мартин? Он что думает, что я…
Я сдавленно охнула.
— Да причем здесь Мартин? — вздернув от такого заявления голову, воскликнула я. — Я никогда… — и тут же осеклась, видя, как опасно прищурились его глаза.
Он одним молниеносным движением оказался около меня и, больно схватив за плечи, заставил запрокинуть голову так, чтобы на мое лицо падал свет.
— О небо, женщина! Да ты же любишь меня! — последние слова были сказаны им с таким
