было постараться выиграть время до подхода 'Эксельсиора'. Кирк инстинктивно посмотрел на экран, забыв, что тот уже выведен из строя, и ударил кулаком по кнопке внутренней связи, еще не зная, что скажет.
– Скотти, задний ход! Отходи назад! Отходи назад!
Чанг стоял около командира торпедного расчета на узком мостике, купаясь в зеленом свете огней. Они наблюдали за отходом 'Энтерпрайза'.
Раньше генерал презирал Кирка, считая того просто трусом. Он много слышал о землянине, и все говорили о его храбрости. Человек, с которым имел дело Чанг, воином, по его мнению, не был. Кирк скрывал ненависть и даже ни разу не попытался отомстить за смерть сына. Клингон за гибель своего родственника отплатил бы любой ценой, ибо в противном случае его приняли бы за труса. Именно за это Чанг и ненавидел Кирка. Еще он ненавидел его за нечестное поведение во время обеда на 'Энтерпрайзе': Кирк мог выразить свое презрение открыто, а не прятать за лживой дипломатией.
Теперь Чанг испытывал невольное восхищение. 'Энтерпрайз' мог бы задержаться где-нибудь, спрятаться, но Кирк не струсил и явился встретить смерть открыто, как настоящий воин.
Но что это за странная тактика?
Чанг насупился и спросил у рулевого:
– Что они делают?
Тот недоуменно пожал плечами. Кивком головы и жестом генерал дал знак следовать за ним. И улыбнулся, разобравшись, в чем дело. 'Энтерпрайз' дал задний ход, отступив, словно его экипаж хотел показать, что обнаружил противника. Кирк явно пытался сбить его с толку, стараясь выиграть время.
Зачем? От кого он ждал помощи? 'Дакрону' некого бояться…
Чанг ухмыльнулся. Пусть Кирк забавляется своими играми, пусть тянет время. Чангу спешить некуда, он мог уничтожить 'Энтерпрайз' не торопясь.
Генерал даже сожалел, что они не в равном положении. Уничтожение беспомощного врага – в некотором роде дело позорное. Клингон решил, что, по крайней мере, позволит Кирку узнать своего победителя.
Чанг дал рулевому команду вести звездолет на сближение с 'Энтерпрайзом'.
Глава 13
– Чего он ждет? – пробормотал Кирк, щурясь на главный видеоэкран, на котором, кроме черного космоса, ничего нельзя было увидеть. Надежда капитана рассмотреть знакомые очертания 'Эксельсиора' угасала с каждой минутой. Тишина действовала на нервы больнее, чем сама атака.
– Не сомневаюсь, что они сейчас выясняют, почему мы дали обратный ход, и хотят знать, обнаружили мы их или нет, – спокойно заметил вулканец.
Услышав хриплый голос Чанга по внутренней связи, Кирк вздрогнул.
– Я вижу тебя, Кирк.
– Чанг…
Голос Клингона зазвучал насмешливо и иронично.
– Скажи честно, капитан, как воин воину: разве не этого ты хотел?
Разве не так должно было быть? В наше время не может быть мира. 'Вперед, на буруны, в последний раз, друзья…'
Кирк со стыдом подумал, что до смерти Горкона он согласился бы с Чангом. Он бросил взгляд на Ухуру, но та с сожалением покачала головой клингонов засечь не удавалось.
Капитан с силой ударил по клавише связи.
– Наше время кончилось, Чанг. История не потерпит таких, как мы с тобой.
Генерал молчал. Кирк насторожился, в любой момент ожидая нового удара.
– Чанг?..
– 'И божество конец определяет', Кирк, 'своим перстом указывая, как'…
На экране появилась яркая светящаяся точка, стремительно направляющаяся к 'Энтерпрайзу'.
– Противник произвел пуск, – сурово доложил Чехов за долю секунды до того, как корабль сотрясло от удара.
Кирк сумел удержаться на ногах.
– Корабль больше не выдержит, капитан, – печально доложил Скотт по внутренней связи.
Главный инженер тут же отключился, очевидно, слишком занятый другими, более важными, делами.
Сжав зубы, Кирк едва слышно прошептал:
– Зулу, где тебя черт носит?
– 'И что превыше есть всего', Кирк, – нараспев бархатным голосом произнес Чанг, – 'наедине с собой будь честен'.
'Энтерпрайз' снова отбросило ударом.
В космической глубине Клингонов 'Эксельсиор' трясло, как в лихорадке.
Корабль шел на пределе своих возможностей, и Зулу пришлось открыть рот, чтобы от вибрации не стучали зубы. Инженер 'Эксельсиора' только что получила сообщение. Она была наполовину украинкой, наполовину бенгали, говорила так, что Зулу вообще затруднялся определить, какой у нее акцент, но, конечно же, далеко не шотландский. Ее голос заставил Зулу серьезно подумать о Монтгомери Скотте и его детях. Капитан поблагодарил инженера и, закончив разговор, повернулся к рулевому.
– Мы в зоне действия?
– Еще нет, капитан, – ответил Лохур, не отрывая черных глаз от монитора.
– Давай же, давай быстрее! – закричал Зулу. 'Энтерпрайз' подошел к Хитомеру несколько минут назад, и каждая секунда задержки могла означать, что в момент прибытия 'Эксельсиора' к месту от 'Энтерпрайза' останется лишь обгоревший корпус, а мирная конференция превратится в бойню.
– Увеличить скорость до…
– Звездолет может рассыпаться! – встревожился Лохур.
– Пускай рассыпается! – тоном, не требующим возражения, приказал Зулу.
Рулевой выполнил команду с широко раскрытыми от ужаса глазами.
Адмирал Картрайт старался держаться как можно спокойнее, наблюдая за тем, как убийца ловко пробирается сквозь толпу. Присутствующие внимательно слушали речь канцлера Азетбур.
– … многие строили догадки по поводу мотивов, которые двигали моим отцом. Были и такие, кто говорил, что он идеалист. Кто-то заявлял, что он не имел выбора и что он технократ-прагматик и хотел очень выгодно воспользоваться трагической ситуацией.
Она выдержала паузу и посмотрела поверх голов на некую отдаленную, никому не видимую точку.
– Великие люди редко бывают хорошими. Истина заключается в том, что мой отец совмещал в себе идеалиста и прагматика. Вполне возможно, что его идеализм мог и не проявиться, если бы не взорвался Праксис. И я бы как идеалистка не заявила о себе. Мы гордая раса и находимся здесь потому, что и впредь намереваемся оставаться такими, – Азетбур помрачнела. – И если воевать нельзя… то нужно строить мир, и
