— Что-то случилось? — спросил он с беспокойством, чуть нахмурив брови.
Неожиданно она явственно почувствовала тот же запах, что шел от него утром, — резкий, пряный… Похожий на лосьон, но с примесью чужого аромата. Это почему-то встревожило. Странно, ведь не брился же он сейчас. Но, впрочем, что за дурацкие мысли? Есть вещи поважнее.
— Можно мне войти?
Он нахмурился еще сильнее.
И вдруг из гостиной послышался голос:
— Налить тебе чего-нибудь выпить, дорогой?
Голос Джун!
Так вот чей это запах… Это же духи миссис Томпсон! Именно их она почувствовала утром, когда Джеф не впустил ее в квартиру. И вот опять… после всего, что произошло сегодня!
У Катрин остановилось сердце, руки похолодели. Глядя на Джефа невидящими глазами, она выкрикнула:
— Значит, ты все же не смог подождать месяц?
От мучительной боли невозможно было вздохнуть. Всю себя отдать ему, а взамен… Что же он сделал с ней? Попросту самоутвердился? Удовлетворил свою похоть?
Лицо Джефа окаменело. Он протянул к ней руки.
Но Катрин отшатнулась и, резко повернувшись, бросилась к лифту.
— Катрин…
Голос полоснул по сердцу — жесткий, требовательный. Она шагнула в кабину лифта. Хотелось только одного — поскорее исчезнуть отсюда. Невыносимо так унижаться в глазах торжествующе-злорадной Джун. Может быть, сама виновата, что Томпсон вернулся к Джун… Впрочем, сейчас ему нет оправданий. Так поступить после того, что было сегодня утром!..
Джеф не дал дверям лифта закрыться и заслонил ладонью кнопку, чтобы нельзя было ее нажать. Он тяжело дышал, глаза горели гневом.
— Будь я проклят, если позволю тебе еще раз навесить на меня фальшивые обвинения! Я не Гордон! Эта женщина в гостиной — моя бывшая жена. Джун всех мужчин называет «дорогой». Так принято в мире, где она живет.
Слезы растерянности и смущения хлынули из глаз Катрин.
— Но она… ты…
— Прошу тебя, вернемся и поговорим спокойно. Для начала я хочу, чтобы ты познакомилась с ней.
Душевное смятение не помешало понять: его гнев — это гнев несправедливо обиженного человека, поставленного к тому же в двусмысленное положение.
Катрин молча смотрела на Джефа. Тот нетерпеливым движением вернул ее из лифта, полный решимости раз и навсегда разрешить конфликт, вызванный взаимным непониманием. Катрин подчинилась и молча последовала за ним. Только этого еще не хватало — встретиться лицом к лицу с Джун! От одной мысли об этом кружилась голова. Хозяин дома закрыл за собой входную дверь и подвел ее к гостиной. На пороге оба остановились.
Джун сидела на высоком стуле перед баром, держа в руке бокал с мартини. Ей явно доставляло удовольствие чувствовать себя хозяйкой, а еще большее — показывать это. Поза, выражение лица, ленивые движения в привычном мире вещей, даже одежда — все работало на образ, который бывшая супруга, тщательно продумав, создавала себе на радость, гостье — к огорчению. На ней была свободная футболка, скорее всего принадлежавшая Джефу волосы всклокочены, как будто человек только что встал с постели и застигнут непрошеной гостьей. Обернувшись, она одарила пару, замершую на пороге комнаты, ослепительной улыбкой. Прямо-таки расцвела. И что же теперь? Надо ответить подобной же улыбкой? Ну уж нет! С какой стати принимать условия чужой игры?
Хозяин прошел вперед, встал между двумя женщинами.
— Катрин, познакомься, это…
— Мы уже познакомились недавно, — оборвала его Джун, поставила стакан на стойку и с очаровательной простотой соскользнула со стула. Потянулась — грациозно, как кошка, тонкая ткань футболки подчеркнула линии тела.
Джеф нахмурился.
— Ты не говорила мне, что вы встречались.
Та повела плечами, шагнула к мужчине, выбросив вперед руки, будто заготовив объятие.
— Дорогой, мой рассказ ничем бы тебя не обрадовал. Единственное, что миссис Гайс сказала справедливого о тебе, так это то, что ты не жаден к деньгам. Зато я… — завершив запланированное объятие, женщина прижалась к мужскому торсу, — прямо-таки превозносила твои многочисленные достоинства, которые, чего уж лукавить, я очень ценю. В самом деле ценю…
Она мурлыкала, как кошка, от фальшивости тона мороз шел по коже.
Джеф холодно освободился от обнимающих его рук.
— Не понимаю, что за игру ты затеяла, что-то в ней мне очень не нравится. А теперь прекрати спектакль и сама объясни Катрин, почему ты здесь.
Джун не выказала ни секундной растерянности.
— Дорогой, миссис Гайс в курсе дела, что я теперь снова одинока и нет никаких препятствий для того, чтобы наконец вернуться к тебе. Какой прок, если я снова скажу уже сказанное? Неужели человек все еще не понимает новую расстановку сил? Все прекрасно понимает!
Джеф перевел взгляд на миссис Гайс.
— Ну и что ты понимаешь, Катрин?
И этот мужчина, сделавший ее участницей недостойного спектакля, тоже лгал… Скрывал же, что бывшая жена живет в его доме. Предположим, у него могли быть на то причины. Ну и ладно. Главное в другом, и это совершенно очевидно: между ними нет никакой близости.
Абсолютно никакого чувства со стороны Джефа. Джун блефует, попросту разыгрывает представление.
— Твоя бывшая жена сказала мне, что вы вскоре объявите о возобновлении брака, — холодно произнесла Катрин.
— Да никогда в жизни! — Ответ прозвучал так решительно и категорично, что не оставалось никаких сомнений в его искренности. — Значит, вот почему ты спрашивала о ней сегодня утром, Катрин?
— Да.
— И ты не поверила мне?
В тоне, которым были произнесены слова, угадывалось почти негодование.
— Я поверила тебе. Тогда — поверила. Прости, что засомневалась сейчас. И меня тоже понять можно — услышала ее голос, почувствовала запах ее духов…
— Она залила ими мой халат, а у меня не было времени получить другой из стирки. — Томпсон повернулся к бывшей жене, смерив ее презрительным взглядом. — Что же ты за человек такой! Откуда столько лжи, злости, интриганства? Ну и сука же ты, Джун. Отъявленная сука.
— Почему? Потому что у меня хватает мужества бороться за то, что я хочу иметь? Когда-то нам было хорошо вместе. Могло бы быть хорошо и на этот раз.
— Ты же сама прекрасно знаешь: то время ушло навсегда и бесповоротно.
Джун, хитро прищурившись, посмотрела на Катрин, будто приглашая ее в свидетели.
— Но ты ведь разрешил мне остаться здесь? Остаться с тобой.
— Только потому, что в очередной раз пожалел тебя. — Его губы кривились в насмешке. — И напрасно. Ты всегда будешь кусать руку, которая тебя кормит.
— Как же ты неправ сейчас, дорогой. Я способна дать все, что тебе надо…
— Мне от тебя уже давным-давно абсолютно ничего не надо.
— Я могу подарить тебе ребенка…
— Ребенка? От тебя! Ну, уж об этом даже не думай!
Джун окинула оценивающим взглядом соперницу.
— А что, если эта миссис Гайс не захочет остаться с гобой? Не разбрасывайся тем, что имеешь. Я
