Первозданные вытянули из меня и это?
– И это...угнетает тебя? Ты хотела бы бывать там?
– Я...я не знаю...Я привыкла к этому миру, к людям, живущим там...Он врос в меня, стал частью меня.
– Но ты не принадлежишь ему! – Влад взял меня за руку и несильно сжал. – Твой дом здесь, у саки!
– Да, я...– я замялась.
– Там остался кто-то, кто дорог тебе? – спросил он очень серьезно.
– Чернокнижник должен быть в городе! – сказала я, проигнорировав его вопрос.
– Мы найдем его, обещаю тебе! А пока отдыхай!
– Я не могу просто так лежать, когда моя дочь там, с этим… я даже не знаю, как его назвать! – воскликнула я с чувством.
– Она и моя дочь, Полина! И я делаю все, что от меня зависит!
– Ну, прости, не обижайся, просто я не могу здесь лежать! Это… У меня руки чешутся надрать ему задницу!
Влад расхохотался.
– О, тебе уже хочется надрать кому-то задницу! Значит, идешь на поправку! – проговорил он, улыбаясь.
– Мне, правда, лучше, – надув губки, ответила я.
– Дай-ка взглянуть, – Влад уселся рядом со мной на кровати и делано пощупал мой лоб. – Так, температура нормальная, нос мокрый и холодный. Лапы не ломит?
– Иди ты! – огрызнулась я. Но по-доброму. Он источал тонкий аромат моего любимого одеколона, и я зажмурилась, чтобы лучше уловить знакомый запах. Пару раз я даже думала, это все его одеколон виноват в том, что я иногда просто не могу устоять перед его чарами. Возможно, он заколдовал его, а может, в его производстве использовались феромоны, кто знает.
– Рад, что тебе лучше, бамбина, – тихо сказал Влад.
– Прекрати меня так называть! – резко сказала я.
– Раньше ты не жаловалась,– он пожал плечами.
– Раньше я была другой… – я собрала всю свою волю в кулак, чтобы противиться его близости, такой губительной для меня, что я просто разрушалась от ее действия.
– Вот как! И что же поменялось? – бровь Влада вздернулась и поползла вверх – знак недоверия и насмешки.
– Я поменялась, – ответила я.
– Хочешь сказать, твои чувства ко мне изменились? – спросил он хрипло, проводя рукой по моей обнаженной ключице в большом вырезе пижамной майки. О, небо, дай сил противостоять этим прикосновениям!
– Нет, – ответила я твердо и перехватила его руку. – В этом я даже себя не могу убедить, а тебя убедить всегда было труднее. Но я на пути к этому. Нет, Влад, мои чувства не изменились, но изменилось мое отношение к ним, причем существенно. Я не думаю, что ты понимаешь, твое отношение к нам неправильно, но я это знаю! Все, что ты делаешь, о чем просишь… это просто… Ты не умеешь любить, Вермунд! Ты пытаешься, но этого нет в тебе. Прости, но это так. А моей любви не хватит на двоих, особенно учитывая твои запросы…
– Ты как всегда, все усложняешь… – выдохнул Влад разочарованно.
– Я знаю, ты не понимаешь…пока. Но потом ты все осознаешь! – сказала я. – Я не могу делить тебя с твоими целями, твоими амбициями и твоими многочисленными женщинами. Я не такая, и никогда такой не стану. Я искренне желаю тебе счастья в том понимании, в котором ты его ищешь, но я не могу участвовать в этом! Мне нужно другое счастье, пусть и не с тобой…
Влад помолчал немного, не глядя на меня, его взор был обращен куда-то вдаль, а, быть может, наоборот, вглубь себя. Затем он кивнул.
– Как пожелаешь, – ответил он мне глухим голосом. Я заметила, что вторая его рука была сжата в кулак. Он взял мою ладонь, развернул к себе и положил свой кулак поверх ее, а затем разжал его. Что-то маленькое упало мне в руку, и он зажал это что-то в моей ладони с каким-то остервенением. Мне показалось, в его глазах мелькнуло разочарование.
– Давно уже хотел вернуть тебе! – сказал он, встал и удалился из комнаты. Я разжала ладонь – на ней синим цветом сверкал синий камень в золотом обрамление – мое колечко. Я заплакала. Я никогда не смогу отпустить его из сердца, но в жизни просто обязана отпустить.
Собравшись с силами, я встала и покинула его пурпурную спальню.
Глава 36
«Хоть мы грустим и радуемся розно,
твое лицо средь всех прекрасных лиц
могу узнать по этой пыли звездной,
оставшейся на кончиках ресниц»
В. Набоков
Дни шли, а о Чернокнижнике так и не было вестей. Меня бесило то, что Влад вообще и не пытался его найти, а в этот день вообще уехал и не сказал никому и ничего. Когда я спросила Марго о том, где ее брат, она лишь пожала плечами, сказав, что в последнее время он очень вспыльчив, и никто не посмел спросить его, куда он направляется. Она, конечно же, преувеличивала. Вождь не мог уехать из племени, не сказав, куда едет, хотя бы жрецу. Я вспомнила о Фреде Гантере и решилась задать болезненный вопрос.
– Рита, а где Фред?
Моя сестра сразу же изменилась в лице, а на глаза ее навернулись слезы.
– Что случилось? – спросила я, усаживаясь на диван в гостиной и увлекая ее за собой.
– Он… он бросил меня, – всхлипывала моя сестренка. – Сказал, что наши отношения изжили себя, и ему нужна свобода, что ему не дышится со мной… Понимаешь, Полинка, ему не дышится рядом со мной!
Тут она уже рыдала вовсю.
– О, моя маленькая сестренка, мне так жаль… Фред еще пожалеет, что так с тобой поступил. Ну, где он еще найдет девушку, которая так его полюбит?
– Дело даже не в этом… Я позволила ему, позволила подойти так близко, залезть ко мне в сердце… Я поверила ему, а потом… Это так больно. Мне так больно, Поля! – она говорила громко и с надрывом, и я внимала каждому ее слову, потому что каждое из них отражалось в моем сердце. Я понимала все, о чем она говорит. Возможно, именно поэтому я нашла слова, чтобы хоть как-то ее утешить.
– Что я без него? Именно об этом ты спрашиваешь себя, не так ли? Но это он должен спрашивать себя об этом, не ты! Ты отдала ему все, что у тебя было, ты отдала ему свое сердце, свою любовь! Ты готова была пойти на край света вслед за ним! И тогда, когда ему представилась возможность стать вождем, ты поддержала его! Ты знала, я не в восторге от этого, никто, в сущности, не был в восторге, но ты… – Рита смотрела на меня широко распахнутыми глазами, но я уже не могла остановиться. – Ты говоришь себе, что все это ради любви, все эти жертвы… Но разве любовь должна требовать жертв от тебя? Разве любовь не должна просто дарить тебе радость от пребывания вместе? Я знаю, чего она точно не должна делать: толкать нас на то, что противоречит всему нашему существу!
– Полина, я не знала… Это все так страшно! Я никогда и не думала об этом с этой точки зрения! Влад, он делал это, а я… Я ведь всегда была на его стороне! Прости меня, сестренка!
