Любовники

груди. — Весь воздух вылетел у нее из легких, не было возможности что-нибудь произнести. Это Бобби второй раз закачал «лендровер». — По-моему, у него кончается терпение, — раздался голос Невила где-то у нее над головой.

Он так тесно прижал Дорис к себе, что она едва могла вымолвить слово без риска коснуться губами его шеи. В сущности, если бы она вообще разомкнула губы, это походило бы скорее на желание поцеловать спутника.

— Эй, да вы дрожите! Ничего, все в порядке. Бобби не так уж и грозен. Он почти ручной, когда познакомишься с ним поближе. Пошли.

Слава богу, теперь Невил выпустил ее и отвернулся, чтобы открыть дверцу. К счастью, он не успел понять, что причиной дрожи послужил вовсе не Бобби, хотя она и побаивалась этого животного.

Что с ней случилось? Между телом и мозгом явно нарушилась координация: тело все еще не могло освободиться от впечатления их первой встречи и внезапного влечения, охватившего тогда Дорис. Пришло время мозгу ясно и твердо сказать, какова же реальная ситуация.

— Выходите познакомиться с Бобби, — пригласил Невил, открыв перед ней дверцу.

Дорис неохотно выбралась из машины. Нервничать ее заставлял не только козел с его огромными острыми рогами, но и стоявший рядом с ним Смайлз.

— Я купил его еще козленком. Планируемый для него гарем должен был добавить нам экономической самостоятельности, к тому же козье молоко очень полезно. Но, к сожалению, мои надежды не оправдались. Молоко дешевле и легче купить в супермаркете. Еще большую проблему создавала даже не склонность Бобби и его жен убегать с пастбища, а их влечение к одежде. Они ее ели, — пояснил Смайлз, когда Дорис повернула к нему голову. — Я нашел хозяев для коз, а Бобби никуда пристроить не удалось. Но зато он оказался хорошим сторожем и в отличие от собаки на него не нужно ни получать лицензию, ни надевать намордник.

Дорис не нравилось, как козел смотрит на нее или на ее одежду, но она ни за что не призналась бы в этом его хозяину.

Когда Невил повернулся, чтобы уйти, бросив через плечо: «Подождите секундочку, я только захвачу ваш чемодан», Дорис с трудом подавила в себе желание запротестовать. Бобби решительно посмотрел на девушку. Когда же он вдруг двинулся к ней, Дорис пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не броситься к Невилу.

— Он скоро к вам привыкнет, — пообещал тот, почесывая животное между ушами.

— Я не могу ждать, — язвительно пробормотала Дорис, продолжая внимательно следить, чтобы мужчина постоянно находился между нею и козлом, пока они шли к дому.

Во что он ее втянул, с горечью подумала Дорис, пока Невил отпирал дверь. Целый месяц наедине с мужчиной, который, она уже знала, представлял для нее угрозу! И ради чего? Только чтобы доказать свою правоту? Но разве этого мало?

Собственные принципы и убеждения всегда представляли для нее огромную важность. Бабушка была консервативной дамой строгих правил, которые унаследовала и Дорис. Должно быть, она устала больше, чем предполагала, решила Дорис, когда Невил распахнул дверь и движением руки пригласил ее войти.

Она очутилась в просторной кухне с низким потолком. Оглядевшись, Дорис отметила, что вся мебель изготовлена из вишни.

Дорис интересовалась всеми аспектами дизайна и моды и знала в них толк. Но, несомненно, деньги, приносимые его «деятельностью», давали Смайлзу возможность наслаждаться подобной экстравагантностью. Все же стоит отметить его вкус. Дорис выбрала бы такую же кухню, если бы могла себе позволить подобную роскошь. Интересно посмотреть, как обставлены остальные комнаты.

— Вы голодны? — услышала она голос Невила.

— А за еду отдельная плата?

Дорис и не пыталась скрывать враждебности, но его тихий ответ залил ей горячей краской все лицо.

— Нет, конечно, нет. Я уже говорил, ваше пребывание здесь абсолютно бесплатно. Я затеял это предприятие отнюдь не ради одних лишь денег, хотя вряд ли будет полной правдой сказать, будто мною двигали лишь альтруистические побуждения. Действительно, приходится зарабатывать на жизнь, но выгода никогда не являлась для меня единственной целью. В чем бы то ни было. Вы просто изначально настроены думать обо мне только плохое, не так ли? — мягко укорил ее Невил. — Интересно, почему?

Дорис сердито отвернулась.

— Прекратите копаться во мне, — раздраженно бросила она. — Да, я действительно голодна.

— Хорошо, я тоже, хотя, боюсь, нас ожидает весьма скромная трапеза: суп да салат. Но сначала я провожу вас в вашу комнату. Сюда.

«Сюда» оказалось через дверь, ведущую в просторный прямоугольный коридор.

— Дом построил младший сын одного промышленника еще во времена королевы Виктории. Он хотел вернуться к семейным корням. Хотя участок невелик, для местной фермерской общины и дом, и земля превратились в подобие слона для овцевода. Поэтому покупка обошлась мне сравнительно недорого.

Зачем он все это ей рассказывает? В попытках обезоружить ее откровенностью? В таком случае его план не сработает.

Неприкрытые уловки Смайлза могли не оказывать на Дорис никакого впечатления. Чего, однако, нельзя сказать о его доме, призналась она, поднимаясь вслед за ним по лестнице. Сын промышленника, очевидно, имел большие деньги и хорошего архитектора: простой, незамысловатый по стилю дом был построен очень добротно. Дорис задержалась на лестнице полюбоваться дубовыми перилами и плинтусами. Ее опытный глаз сразу выхватил фрагмент из более нового дерева там, где перила, очевидно, ремонтировали. Не удержавшись, она легко прикоснулась к нему кончиками пальцев. Дерево было настолько хорошо отполировано, что рука абсолютно не чувствовала перехода и лишь разница в цвете выдавала место ремонта.

— Я вижу, вы заметили мой реставрационный опыт. Немногим людям это удавалось — у вас хороший глаз.

Дорис удивленно повернулась к Невилу.

— Это делали вы? — изумленно спросила она, не в силах скрыть удивления.

— Столярное дело — мое хобби. Мебель в кухне делал тоже я. Мой дед был столяр. Настоящий мастер, справедливо гордившийся своим умением и работой… Ваша комната здесь.

Дорис молча последовала за ним. Эта легкая и дружелюбная манера Смайлза — была ли она естественной или все же чисто напускной? Скорее второе. Обман должен являться неотъемлемой частью его натуры, как того требовал способ, которым он зарабатывал на жизнь. Он до тонкости овладел искусством утаивать, надевать на себя лживую маску, настолько отточенную и доведенную до совершенства, что ему уже не составляло труда заставить людей поверить в созданные им иллюзии. Вспомнить лишь, как Невил обманул ее в тот первый день, как она поверила, что теплота и восхищение во взоре мужчины были подлинными, пока компаньон не выдал его.

А что бы случилось, если бы он этого не сделал, если бы она не обнаружила его подлинную сущность, если бы в тот день он был один, если бы решил последовать