было притяжение между нею и Кэлом. Однако она умудрилась держаться непринужденно и даже поддерживать беседу. Покончив с едой, Кэл спросил:
— Ты готова идти?
— А где конкретно находятся архивы? — поинтересовалась Линда, которой постоянно приходилось напоминать себе о том, что надо сдерживать нетерпение.
— В подвале под главным холлом. Они там с незапамятных времен, и я не стал ничего менять.
Когда они вступили из яркого света в полумрак холла, Кэл сказал:
— Ключи от архива хранятся в моем кабинете, так что мы захватим их по пути.
Кабинет Кэла оказался большой комнатой, обставленной в чисто деловом стиле. На письменном столе стояла новейшая офисная техника и, словно для того, чтобы показать, что его хозяин не какой-нибудь сверхчеловек, лежала связка ключей, расческа, какая-то мелочь и перочинный ножик.
Вынув из левого верхнего ящика большой замысловатый ключ, Кэл повел Линду через холл к небольшой дубовой двери, встроенной в панели. Ключ легко повернулся в замке, и тяжелая кованая дверь открылась. За ней была каменная лестница.
— Осторожно, — предупредил Кэл. — Некоторые ступеньки порядком изношены.
Спустившись, Линда с любопытством оглядела помещение. Оно было хорошо освещено, и воздух в нем был сухим и теплым, что как-то не вязалось с традиционным представлением о подвале. Словно в ответ на ее невысказанные мысли, Кэл пояснил:
— Чтобы сохранить старинные пергаменты, я велел установить специальные шкафы и кондиционеры, поддерживающие необходимую температуру и влажность.
Между длинными рядами полок стоял внушительный старинный стол, на котором красовался компьютер — такой же, как в кабинете Кэла. Сразу бросалось в глаза, что в архиве все устроено в том же ключе, в каком вел все свое хозяйство Кэл: в сочетании вековых традиций с современными достижениями. Когда они уселись в удобные кожаные кресла, Кэл спросил:
— Что тебя еще интересует, помимо Библии?
— Вообще-то, мне интересно, какова была повседневная жизнь в средневековье, — призналась Линда. — Например, как жившие здесь люди добывали себе пропитание и делали одежду.
Кэл извлек внушительную кипу бумаг и старинные книги.
— Смотри, вот здесь есть рецепты изготовления фитилей, сальных свечей и мыла… судя по хозяйственным отчетам того времени, Лорриморы всем обеспечивали себя сами.
Линда настолько увлеклась изучением старых документов, что совсем позабыла, зачем сюда пришла. Наконец Кэл положил перед ней большую черную Библию в кожаном переплете с золотым тиснением:
— А вот и истинная цель твоего прихода.
С замиранием сердца Линда открыла Библию, на страницах которой Лорриморы веками запечатлевали даты рождения и смерти. Через несколько минут она увидела то, что искала. Выцветшая медная табличка гласила:
«Родился 14 сентября 1892. Генри Джеймс Роберт».
И ниже:
«Родился 6 марта 1894. Элберт Уильям Джейкоб».
Линда застыла на месте. Запись доказывала, что ее дед и дед Кэла действительно были братьями, причем дед Линды был старшим. Кэл сам неоднократно подчеркивал, что все наследство целиком переходит к старшему отпрыску, чтобы не дробить поместье. Так что рассказ деда о том, что его незаконно лишили наследства, похоже, был правдой…
— Ты, кажется, впала в транс, — ворвался в мысли Линды голос Кэла, и та сообразила, что, по- видимому, сидит неподвижно уже несколько минут.
Линда заморгала и подняла глаза.
— Ты, наверное, унаследовал имение от отца и деда?
— Совершенно верно, — ровным тоном отозвался Кэл.
Несколько секунд Линда размышляла, как бы покорректнее сформулировать вопрос. Наконец, она решилась:
— Но ведь твой дед был младшим из братьев?
— Откуда ты знаешь?
— Здесь написано. Генри — старший, Элберт — младший.
И тут Линда внезапно ощутила, как напрягся Кэл.
— Откуда тебе известно, что моим дедом был Элберт, а не Генри? — резко спросил он.
— Наверное, ты сам мне сказал. Или Ричи.
— Я не говорил — это точно. Насчет Ричи — тоже сомневаюсь. — Серые глаза Кэла смотрели холодно и жестко.
Линда набралась храбрости и решила не отступать.
— А что сталось со старшим братом? Как твой дед унаследовал Лорримор?
— Наверное, вот как. — Кэл указал пальцем. Проследив за ним, Линда увидела надпись: «Пропал без вести, видимо, убит в июне 1916 года».
— Нет! — ахнула Линда, не замечая, что говорит вслух.
— Ты хочешь сказать, что запись неверна? — негромко спросил Кэл.
— Н-нет, — запинаясь, пробормотала девушка. — Я хочу сказать — какая жалость.
— К сожалению, на войне многие погибают.
Но ведь ее дед не погиб! Он вернулся домой, раненый, с расшатанными нервами, и обнаружил, что родители умерли, а его наследство завещано младшему брату, который, по-видимому, ничего не желал предпринять, чтобы исправить несправедливость…
Кэл с минуту спокойно наблюдал за Линдой, затем спросил:
— Ты все посмотрела?
— Да, спасибо.
Он закрыл Библию и стал убирать ее, а Линда направилась к выходу. Проходя мимо массивного шкафа, стоявшего в нише каменной арки, она внезапно остановилась, прикусив губу от волнения.
На одной из полок красовались старинные реликвии, и среди них — черная лакированная шкатулка с золотой инкрустаций в восточном стиле. Именно такая, как описывал ее дед. Линда не могла отвести от нее глаз.
— Нашла еще что-нибудь интересное? — спросил Кэл, остановившийся рядом.
— Просто залюбовалась вон той шкатулкой. Какая она необычная!
— Это шкатулка с документами, где хранятся завещания многих поколений нашей семьи.
Линда решила рискнуть:
— Неужели они все до сих пор в ней лежат?
— Да. — Кэл чуть насмешливо усмехнулся. — Как ты могла заметить, я стараюсь соблюдать семейные традиции.
Больше Линда не могла придумать никаких предлогов, чтобы задерживаться в архиве, и они отправились наверх. У двери она постояла, дожидаясь, пока Кэл запрет дверь. Водворив ключ на место, он заметил:
— Уже два часа. Если ты хочешь попасть сегодня в город, нам лучше трогаться.
— Мне что-то не хочется никуда ехать, — покачала головой Линда. — Разве что ты сам…
— Лучше скажи, что ты предлагаешь. — Кэл явно стремился к тому, чтобы решение осталось за ней.
— Погулять на свежем воздухе. Скажем, пройтись по садам.
— Отлично, — одобрительно кивнул Кэл.
Выйдя на террасу, они обнаружили там Хана. Пес насторожил уши в предвкушении прогулки и радостно помахивал пушистым хвостом. Троица медленно направилась в обнесенный стенами тенистый сад. Линда, погруженная в свои мысли, не делала попыток завязать разговор.
Ясно, что Джон и Абигайль изменили завещание в пользу Элберта, считая, что их старший сын погиб на войне. Но ведь семейный поверенный мог опротестовать завещание после возвращения деда! Почему он этого не сделал? Разве что его подкупили… В этом случае первое завещание скорее всего было уничтожено,
