— Хочешь пить? — спросил Кэл.
— Да, — прохрипела она.
Сильная рука подхватила ее за плечи и приподняла. Кэл поднес к ее губам стакан. Не открывая глаз, Линда с наслаждением выпила прохладный апельсиновый сок.
— Еще?
Линда попыталась покачать головой и застонала от боли.
Уложив ее на подушки, Кэл тихо сказал:
— В соке было снотворное, которое оставил доктор, так что к утру ты должна…
Но Линда уже ничего не слышала — она снова провалилась в благословенное забытье.
Следующее ее пробуждение было медленным, подсознательно она ожидала возвращения боли. Однако голова болела значительно меньше, и, лежа с закрытыми глазами, Линда уже была в состоянии думать. Сначала мысли путались, и она никак не могла припомнить, что случилось. Почему она оказалась в постели? Заболела? Или с ней произошел несчастный случай? Кэл что-то говорил о докторе и о том, что она упала и ударилась головой. Но как?
Господи, конечно! Она хотела сбежать из Лорримора. Пошла к гаражам и… В памяти Линды всплыла угрожающая черная фигура, и она с испуганным криком села в постели.
— Все хорошо, — тут же раздался рядом голос Кэла. — Успокойся.
Линда позволила снова уложить себя на подушки.
День был в разгаре, и полуденное солнце пробивалось сквозь полузадернутые шторы. Кэл, одетый в легкие брюки и рубашку с открытым воротом, был, как всегда, ослепительно хорош и, казалось, полностью владел ситуацией. Сама же Линда была в своей атласной ночной рубашке, пеньюар лежал рядом, перекинутый через стул. И кровать, и комната были знакомыми, но это была не ее комната.
— Что я делаю в твоей спальне? — резко спросила она.
— Я принес тебя сюда.
Но не спал рядом, сообразила Линда. Соседняя подушка не была смята.
— Почему ты не отнес меня в мою комнату?
— Мне было удобнее, чтобы ты находилась здесь. Тебе могло что-нибудь понадобиться.
Стало быть, он просидел рядом с ней всю ночь.
— А кто меня раздел? — спросила Линда.
— Я, — спокойно ответил Кэл. — И нечего на меня так смотреть, — чуть насмешливо добавил он, — в конце концов я уже видел тебя в чем мать родила.
В улыбке Кэла было столько нежности, что сердце Линды невольно сжалось. Присев на постель, он мягко отвел от ее лица шелковистую прядь волос.
— Ты еще очень бледна, и синяк, похоже, стал больше. Зато глаза у тебя замечательно ясные, да и опухоль начинает спадать.
— Я так толком и не поняла, что случилось. — Линда сделала глубокий вдох.
— Поешь, потом я тебе расскажу. — Кэл тронул кнопку звонка рядом с кроватью.
— Я не хочу есть. — Линда чувствовала себя совершенно опустошенной, и мысль о еде вызывала у нее отвращение.
— У кухарки сегодня день покупок, так что Мэйтклифф сам готовит тебе завтрак. Он очень беспокоится за тебя.
— Я не голодна, да и голова еще болит.
— Тем более надо поесть, чтобы можно было принять болеутоляющее, — спокойно заметил Кэл.
Линда замолчала, понимая, что спорить бесполезно.
Через несколько минут раздался стук в дверь, и вошел дворецкий, неся изящно сервированный столик для завтрака. Аккуратно установив его на кровати перед Линдой, он поднял крышку с серебряного блюда.
— Я подумал, вам надо что-нибудь легкое. Фрукты и омлет, например. Но если вы желаете что-нибудь еще…
— Нет, все прекрасно, Мэйтклифф, спасибо.
Дворецкий выпрямился, как всегда, степенно и с достоинством.
— Надеюсь, вам уже лучше, мисс?
— Да, намного, благодарю вас, Мэйтклифф.
— Счастлив слышать это, мисс. — Он обернулся к Кэлу. — Что-нибудь еще, сэр?
— Ничего, спасибо. Кстати Мэйтклифф, — позвал Кэл, когда дворецкий был уже у двери, — у вас была беспокойная ночь. Если хотите, отдохните сегодня, я скажу Робертсу, чтобы он заменил вас.
— Благодарю вас, сэр. Я ценю вашу заботу, но предпочел бы выполнять свои обязанности, как обычно.
Когда дверь за дворецким закрылась, Кэл уселся на кровать и стал уговаривать Линду:
— Съешь хоть две ложки, чтобы не расстраивать Мэйтклиффа.
Однако Линде было достаточно одного взгляда на сочные ломтики дыни и клубнику, золотистый омлет и спаржу в масле, чтобы дальнейшие уговоры не понадобились. Она взялась за вилку. Когда с едой было покончено, Кэл налил в стакан молока и протянул ей две небольшие капсулы.
— Это должно снять головную боль. А потом, надо надеяться, ты окончательно придешь в себя.
Осторожно приложив руку к голове, Линда нащупала большую шишку на виске.
— Как же все-таки это случилось?
— Ты совсем ничего не помнишь?
— Почти ничего. Я пошла к гаражам, и из тени выступил мужчина. Я хотела убежать. Наверное, поскользнулась. Хан был со мной, но я не помню, чтобы он залаял или… — Линда замолчала. Это было странно. Пес не залаял, потому что знал того человека… Линду осенила внезапная догадка. — Тот мужчина, — хрипло прошептала она, — это был ты!
— Боюсь, что да, — покаянно признался Кэл. — Но я вовсе не хотел тебя пугать.
— Но ты ждал меня?
— Да, — ровным голосом подтвердил Кэл. — Хотел прогуляться с тобой при луне, а вместо этого пришлось нести тебя в спальню и звать Мэйтклиффа, чтобы тот позвонил врачу, пока я укладывал тебя в постель.
— Мэйтклиффу это, наверное, показалось странным.
— Я сказал, что мы собирались покататься на машине по парку, но ты оступилась и ударилась головой о булыжник.
— И он поверил в эту чушь?
— Конечно. В душе Мэйтклифф — романтик, и потом он, по-моему, уже решил, что мы с тобой — идеальная пара.
Линда продолжала допытываться:
— Мне непонятно другое. Откуда ты узнал… почему ты ждал меня именно у гаражей?
— Было ведь очевидно, что ты собралась уезжать.
— Очевидно? Как это?
— Боюсь, что ты выдала себя с головой, — улыбнулся Кэл, глядя на возмущенную девушку. — Ты прикрепила к платью мою розу, а когда я проводил тебя до комнаты, поцеловала меня на прощание. Ведь это был прощальный поцелуй?
— Да, — призналась Линда, чувствуя, как багровеют ее щеки.
— Я знал, что тебе понадобится машина, — продолжал Кэл. — Ты ведь видела ключи на моем столе. Как только ты вышла из своей комнаты, я отправился на боковую лестницу…
— Откуда ты знал, что я вышла из комнаты? — перебила Линда. — У тебя что, второе зрение или повсюду шпионы?
— Ни то, ни другое, — покачал головой Кэл.
Но как-же он узнал! Он всегда точно знал, где ее искать: в часовне, на заднем дворе, когда она ждала такси, в кабинете — в самых разных местах. И тут Линду осенило: места были разные, но одна деталь неизменна — с ней каждый раз была овчарка.
— Хан!
