боялись гн?ва донъ-Пабло.
Монтенегро вспомнилъ всеобщее изумленіе годъ тому назадъ, когда собака изъ числа т?хъ, которыя сторожили по ночамъ виноторговлю, укусила н?сколькихъ рабочихъ. Дюпонъ, опасаясь, чтобы у укушенныхъ не открылось б?шенство и желая изб?жать этого, тотчасъ же заставилъ ихъ проглотить въ вид? пилюль раскрашенную гравюру чудотворнаго святого, хранившуюся у его матери. Правда, всл?дъ зат?мъ тотъ же самый донъ-Пабло щедро оплатилъ больнымъ ихъ путешествіе къ знаменитому доктору. Когда заходила р?чь объ этомъ случа?, донъ-Пабло объяснялъ свой поступокъ съ изумительной простотой: «На первомъ м?ст? — в?ра, а посл? нея — наука, вкоторая иногда творитъ великія вещи, но потому только, что это дозволяеть Богъ».
Оставивъ донъ-Луиса съ иностранными гостями и предоставивъ ему показывать имъ остальные отд?лы виноторговли, донъ-Пабло, у котораго было д?ло въ контор?, повернулъ туда, сд?лавъ жесть Фермиву сл?довать за нимъ.
— Вчера я не вид?лъ тебя, — сказалъ ему Дюпонъ, весь вспыхнувъ и нахмуривъ брови.
— Я не могь, донъ-Пабло… меня задержали… друзья…
— Мы поговоримъ объ этомъ посл?. Знаешь ли, до чего прекрасно было вчерашнее богослуженіе? Ты былъ бы умиленъ имъ.
И съ внезапнымъ воодушевленіемъ, забывъ свою досаду, онъ сталъ описывать Фермину торжественную об?дню, за которой причащалась вся семья Дюпоновъ и вс? ихъ служащіе при сладостныхъ звукахъ органа.
— Какъ хорошо становится на душ? посл? такого св?тлаго торжества, — добавилъ онъ съ восторгомъ. — Вчера былъ одинъ изъ лучшихъ дней моей жизни. Можеть ли бытъ что-либо прекрасн?е? Возвращеніе къ добрымъ старымъ временамъ и въ простот? нравовъ — господинъ, подходящій къ таинству Св. причастія вм?ст? со всей своей семьей и со вс?ми своими служащими!
Но переходя отъ восторженнаго состоянія къ гн?ву, онъ, покрасн?въ отъ негодованія, воскликнулъ:
— А ты не пришелъ!.. Отчего?… He отв?чай, не лги. Предупреждаю тебя, что мн? все изв?стно. He довольствуясь т?мъ, что ты б?жалъ отъ храма Господня, ты провелъ этотъ день съ Сальватьерра, только что выпущеннымъ изъ тюрьмы, гд? ему сл?довало оставаться до конца жизни.
Монтенегро вознегодовалъ, услыхавъ презрительный тонъ, которымъ донъ-Пабло говорилъ о его учител?. Онъ побл?дн?лъ отъ гн?ва и сказалъ дрожащимъ голосомъ:
— Донъ-Фернандо Сальватьерра былъ моимъ учителемъ, и я ему многимъ обязанъ. Притомъ же, онъ лучшій другъ моего отца, и я былъ бы бездушнымъ и неблагодарнымъ, еслибъ не пошелъ повидаться съ нимъ посл? освобожденія его изъ тюрьмы.
— Твой отецъ! — воскликнулъ донъ-Пабло. — Наивн?йшій челов?къ въ мір?, который никогда не научится жить такъ, какъ сл?дуеть!.. Я бы спросилъ его, что-же онъ извлекъ для себя изъ своихъ скитаній по горамъ и по улицамъ Кадикса, стр?ляя изъ ружья ради своей федеративной республики и своего донъ- Фернандо? Еслибъ мой отецъ не сум?лъ оц?нить его за его искренность и честность, онъ нав?рное умеръ бы съ голода, а ты, вм?сто того чтобы быть сеньоромъ, копалъ бы землю въ виноградникахъ.
— Но и, вашъ отецъ, донъ-Пабло, — сказалъ Ферминъ, — тоже былъ другомъ донъ-Фернандо Сальватьерра, и не разъ обращался къ нему, прося у него защиты во времена военнаго переворота и федеративной республики.
— Мой отецъ!.. — возразилъ Дюпонъ съ н?которымъ колебаніемъ. — И онъ былъ сыномъ смутной эпохи И недостаточно твердъ въ томъ, что наибол?е важно для челов?ка: въ религіи… Къ тому же, Ферминъ, времена перем?нились — тогдашніе республиканцы, хотя и заблуждались, но это были люди прекрасн?йшей души. Я зналъ н?которыхъ изъ нихъ, которые, хотя ненавид?ли королей, но уважали служителей Божьихъ. Ты думаешь, Ферминъ, что меня пугаетъ республика? Я больше республиканецъ, ч?мъ ты; я челов?къ современный.
И онъ ударялъ себя въ грудь, говорл о своихъ уб?жденіяхъ. Никакой симпатіи не чувствуеть онъ къ теперешнему правительству; къ слову сказалъ, вс? они воры, а что касается религіи, то и лицем?ры, притворяющіеся, что они поддерживають католицизмъ, потому что считаютъ его силой.
— Повторяю теб?, Ферминъ, что я бол?е республиканецъ, ч?мъ ты, но вс?мъ вамъ теперешнимъ д?ятелямъ и теперешней молодежи, уже кажется, что мало бытъ республиканцемъ, и вы толкуете о равенств?, о разд?л? земли и всего имущества и говорите, что религія естъ старая сказка.
Дюпонъ широко открылъ глаза, чтобы выразить отвращеніе, которое ему внушали новые революціонеры.
— Ты не думай, Ферминъ, что я изъ числа т?хъ, которые пугаются соціализма Сальватьерра и его друзей. В?дь ты знаешь, что денежный вопросъ для меня не суть важная вещь. Попросятъ ли рабочіе н?сколько лишнихъ грошей поденной платы, или н?сколько лишнихъ минутъ отдыха, чтобы докуритъ сигару, — если я могу, я все имъ дамъ, такъ какъ въ деньгахъ, благодаря Богу, у меня н?ть недостатка, Я не изъ т?хъ хозяевъ, которые только и думаютъ о томъ, какъ бы больше выжать сока изъ своихъ рабочихъ. Но мн? ненавистны эти благоглупостіи о всеобщемъ равенств? и главнымъ образомъ манія безбожія. Съ тобой, Ферминъ, я не хочу ссориться, но смотри, въ будущее воскресенье непрем?нно приходи въ церковь, и брось Сальватьерра и всю его компанію, если не хочешь кончить плохо.
Дюпонъ прошелъ къ себ? въ кабинетъ, а Монтенегро с?лъ за свою конторку. Черезъ чаеъ директоръ позвалъ его. Фирм? нужно было выяснить счеть съ другой фирмой. Это было довольно запутанное д?ло, которое нельзя было уладить по телефону, поэтому Дюпонъ посылалъ Монтенегро въ качеств? дов?реннаго лица.
Над?въ шляпу и накинувъ плащъ, Ферминъ вышелъ, нимало не сп?ша, дим?я передъ собой весь тотъ день для выполненія своего порученія. На улиц? ноябрьское солнце, теплое и радостное, словно въ весеннюю пору, проливало золотой дождь своихъ лучей на б?лые дома и зеленые балконы.
Монтенегро увид?лъ ?дущаго ему навстр?чу статнаго всадника. Это былъ смуглый юноша, въ наряд? контрабандиста или т?хъ рыцарей — атамановъ-разбойниковъ, которые существують лишь въ народныхъ былинахъ.
— Оле! Верховой! — крикнулъ Ферминъ, узнавъ его. — Здравствуй, Рафаэлильо.
И всадникъ осадилъ мигомъ лошадь, которая чуть не коснулась крупомъ своимъ земли, въ то же время приподнявъ переднія ноги.
— Славное животное, — сказалъ Монтенегро, хлопнувъ по ше? коня н?сколько разъ.
Несмотря на сидячій образъ жизни въ должности конторщика, Монтенегро приходилъ въ восторгъ при вид? кровнаго рысака. Изъ вс?хъ богатствъ донъ-Пабло онъ завидовалъ лишь той дюжии? коней, самыхъ лучшихъ и ц?нныхъ во всемъ город?, которые Дюпонъ держалъ у себя на конюшн?. А также и донъ-Пабло, казалось, забывалъ разомъ и пламенную свою религіозность и свой коньякъ, лишь только онъ вид?лъ какого-нибудь превраснаго рысака, и радостно улыбался, когда его восхваляли, какъ перваго ?здока во всей округ?.
Рафаель былъ управляющимъ фермы Матансуэла, наибол?е ц?ннаго им?нія, еще остававшагося у Луи Дюпона, двоюроднаго брата донъ-Пабло, величайшаго жуира и расточителя.
Наклонившись надъ шеей коня, Рафаэль разсказывадъ Фермину о своей по?здк? въ городъ.
— Мн? надо было сд?латъ н?которыя покупки, и я очень тороплюсь. Но на возвратномъ пути непрем?нно заверну въ виноградникъ въ твоему отцу. Мн? точно недостаіетъ чего-то, если я не повидаю моего крестнаго.
Ферминъ лукаво улыбнулся.
— А сестру мою? Теб? тоже, быть можетъ, чего-то недостаетъ, если пройдетъ н?сколько дней и ты ее не повидаешь?
— Конечно, — отв?тилъ юноша, весь покрасн?въ.
И словно мгновенно охваченный чувствомъ стыда, онъ пришпорилъ своего кодя.
— Прощай, Ферминильо, соберись когда-нибудь ко мн?.
Монтенегро посмотр?лъ ему всл?дъ, когда онъ быстро удалился по направленію къ предм?стью, и повернулъ зат?мъ на улицу Ларга, самую широкую и главную улицу въ город?, засаженную двумя рядами дикихъ апельсинныхъ деревьевъ. По об?имъ сторонамъ улицы высились дома осл?пительной б?лизны съ зелеными балконами, на которыхъ то туть, то тамъ появлялись смуглыя женщины съ лучистыми черными
