Наконец она со вздохом все же освободилась от объятий Брайана и села на импровизированное ложе.
— Я думаю, сейчас вам не повредит чашка кофе и таблетка аспирина, — как бы не слыша ее восклицания, заботливо отозвался ее спутник, садясь рядом.
— Вы сказали — кофе? Ах да, вы ведь настояли на том, чтобы мы захватили с яхты примус… А который час?
— Одиннадцать. Мы неплохо выспались.
— Мы спали как убитые. Немудрено после всего того, что произошло…
Не сговариваясь, они выбрались наружу. Берег уже не выглядел мрачным и страшным, но из-за дождя видимость была все еще плохая.
«Сандра-Ли» бесследно исчезла.
Когда Флора, чуть-чуть отстав, вернулась под защиту утеса, Брайан уже успел управиться с примусом и протянул ей кружку растворимого кофе и таблетку аспирина. Девушка посмотрела на него с благодарностью и вздохнула.
— Не вздыхайте так обреченно, дорогая, — сказал Брайан спокойным голосом. — У нас достаточно питьевой воды и полно провизии. Мы могли бы продержаться здесь много дней, но думаю, что этого не понадобится.
— А я-то бунтовала прошлой ночью, когда вы, казалось, решили забрать с яхты решительно все, что там было! Как я была не права…
— Вы любите готовить и заниматься хозяйством? — спросил Брайан, не реагируя на ее самобичевание.
— Даже очень.
— Вот и прекрасно. Тогда вам будет чем себя занять.
— Есть, капитан.
Они весело рассмеялись.
Флора «настелила пол» — покрыла песок оставшимся брезентом, аккуратно поставила в ряд корзину для пикников, аптечку, два бочонка с пресной водой, две битком набитые дорожные сумки-холодильника. В распоряжении новых робинзонов была карта залива Моретон, компас и даже колода игральных карт.
Флора прихватила с собой спортивную сумку и теперь была рада тому, что могла переодеться в чистую одежду. В сумке лежал также небольшой набор косметики и зубная паста.
К трем часам дня молодая женщина почувствовала внезапную усталость. Она оглядела небольшое сухое пространство их жилища, послушала завывание ветра и шум дождя, взглянула на выступ скалы над головой и закрыла лицо ладонями.
— Прилягте, Фло, — мягко сказал Брайан, увидев ее состояние. — Вы достаточно повозились.
— Вы, наверное, устали гораздо больше, чем я, — промолвила она. — Одна прошлая ночь чего стоит. Вы, чувствуется, не раз попадали в экстремальные ситуации.
Он бросил на Флору пристальный взгляд:
— Как я вам уже говорил, мой отец был шахтером — в Ипсвиче. Но в свободное время он любил заниматься поисками полудрагоценных камней в горах, расположенных за шахтами. Во время школьных каникул я ходил вместе с ним и мы ночевали в палатках. Снаряжение было очень старым, но мы все равно получали огромное удовольствие от этих походов. — Было видно, что Найтли мыслями перенесся в то далекое, беззаботное время.
— Что-нибудь нашли?
— Да так, всякую ерунду. Зато воспоминаний об этом хватило надолго.
— Вы, видимо, прошли трудный путь к успеху, — сонно проговорила девушка.
— Да. — Брайан с нежностью смотрел на свою спутницу, уютно свернувшуюся калачиком на матраце; лишь усилием воли он отвел от нее взгляд. — Я рассказывал вам, как я стал интересоваться искусством?
— Нет…
— Я ломал голову над тем, что купить матери в подарок на Рождество. Мне было тогда пятнадцать лет. Денег у меня, естественно, было немного. Я хотел купить какую-нибудь фарфоровую статуэтку. Мать обожала такие вещицы. В одной из лавок я наткнулся на небольшую картину в старой, обшарпанной раме, написанную маслом. На ней был изображен мягкий, подернутый легкой дымкой пейзаж. Картина мне очень понравилась, но денег на ее покупку у меня не хватило.
Я купил матери фарфоровую кошку, но та картина не шла у меня из головы. Казалось, что она открывала мне совершенно другой мир. Может, это произошло оттого, что угольные разрезы Ипсвича были далеко не самым красивым местом на земле. Я часто наведывался в ту лавку, каждый раз переступая порог с бьющимся сердцем, боясь, что кто-то уже купил картину. В один прекрасный день так оно и случилось. И тогда я дал себе клятву — когда-нибудь у меня будут знаменитые картины.
— Как это… интересно, — промолвила Флора.
Брайан тихо засмеялся и снова посмотрел на свою собеседницу. Ее веки опустились, она заснула.
Флора сладко проспала часа три.
Наконец она проснулась и села, озираясь вокруг. Было совершенно темно. Дождь все шел и шел, не переставая. В их убежище горела газовая лампа, а Брайан возился у примуса, явно пытаясь что-то на нем приготовить.
— Это моя работа! — воскликнула она. — Извините.
— Не волнуйтесь. Я всего-навсего разогреваю консервированный гуляш. Есть хотите?
— Кажется, да, — ответила девушка, удивившись своим словам. — Нам крупно повезло, что у вас на яхте было все это хозяйство.
— Я захватил с собой, между прочим, и бутылку бренди. Нам, правда, придется пить его разбавленным водой.
— Не отказалась бы от одной порции, — с улыбкой сказала Флора. — Но я чувствую себя полной развалиной.
Он понимающе улыбнулся и протянул ей пластмассовый стаканчик с бренди.
— У меня из головы не выходит ваш рассказ о картине, пробудившей ваш интерес к искусству… Кто был тот художник, не помните? — Фло отхлебнула глоток бренди, пристально посмотрела на Брайана в ожидании ответа.
— Ах, это… — Брайан накрыл крышкой кастрюлю с гуляшом, выключил примус и занял свое любимое место — прислонился спиной к скале, согнув ноги в коленях. — Брэд Олдфилд. Это была одна из его ранних работ — он написал ее задолго до того, как снискал славу и нажил состояние. Как это ни странно, но я разыскал в конце концов ту картину.
— Как тесен мир! Но у вас, должно быть, уже тогда был хороший глаз на живопись.
Найтли скептически скривил губы.
— Многие, совсем не разбираясь в живописи, любят картины Брэда.
— Что вы подумали, когда впервые встретились с ним?
— Как тесен мир, — улыбнулся ее патрон.
— Сколько лет вы были женаты на его племяннице? — неожиданно для себя спросила Флора, густо покраснев.
— Семь лет…
Фло подняла глаза, забыв о неловкости, которую только что испытывала.
— Семь лет! Только не говорите, что все эти годы наслаждались семейной жизнью. Вы наверняка поняли задолго до развода, что не сможете жить с ней.
— Вы правы. Я осознал это гораздо раньше, — сухо сказал Брайан. — Если вы действительно хотите знать… — Он неопределенно пожал плечами.
— Да, мне это интересно, — ответила Флора после продолжительной паузы.
Найтли как-то странно посмотрел на нее и снова пожал плечами.
— Мы были молоды. Когда я встретил Сандру, мне было двадцать пять, ей — восемнадцать. Я только начал создавать «Найтли констракшн», к тому времени мой отец потерял работу, а здоровье матери
