образом? — поинтересовался он.
— Ты уже дал мне это понять за последние дни, — тихо сказала она и потянулась пальцем к его губам. — Несколько секунд назад эти губы, кажется, улыбались. Я не уверена, что ты сам это представлял до того, как мы оказались вместе.
Он тоже не был уверен. За последние шесть лет у него было не слишком много поводов для улыбок. Но теперь он встретил Сильвию.
Лифт остановился, и они слегка отстранились друг от друга. Джон посмотрел на Сильвию и снова улыбнулся.
— Скажи, обиделась бы независимая женщина девятнадцатого века, если бы мужчина сказал ей, что она улыбается, как сфинкс? — поинтересовался он.
— Только не эта.
Двери лифта плавно раскрылись. Он обнял ее за талию.
— Я не знаю почему, но это правда.
Сильвия чувствовала себя умиротворенной оттого, что сделала его счастливым. Он еще не осознал этого полностью, но когда-нибудь он обязательно поймет. Она надеялась на это. Только Богу известно, что его счастье и спокойствие становятся такими важными для нее.
Глава 9
Листок бумаги, оставленный Джоном на блоке управления игры, был сдвинут к тому времени, когда они вернулись из продуктового магазина. Сильвия скептически относилась к такой очевидной ловушке, но Джон объяснил ей, что дети не являются профессиональными взломщиками. Они даже не обратили внимания на стоящие возле двери чемоданы в тот вечер, когда Джон и Сильвия приехали из Кентукки.
Теперь, когда Сильвия знала, кто посещает ее квартиру, она успокоилась и засомневалась, стоит ли пугать детей, чтобы остановить их.
— Они только дети, Джон. Может быть, просто побеседовать с их матерью, чтобы она была с ними построже? Пугать их полицией, отпечатками пальцев, мне кажется, довольно жестоко. Они ведь ничего не взяли и не сломали.
— То, что они делают, дурно, Сильвия. Они должны это понять. Плохо не только то, что они вошли в квартиру. Ты совершенно забыла, сколько страхов натерпелась. Они напугали тебя до такой степени, что ты буквально сбежала из дома. Невозможно, чтобы их проступок остался безнаказанным.
— То, что они напугали меня, беспокоит тебя гораздо больше, чем если бы они что-то сломали, верно?
— То, что они напугали тебя? Да, черт возьми! Никто не имеет права пугать человека и при этом ускользать от наказания. Единственная причина, по которой я не очень злюсь на них, то, что они свели нас с тобой. И запомни, мы только сделаем для них доброе дело, если разъясним, что возмездие неизбежно. Если они не получат наказания за то, что вломились в чей-то дом, то с легкостью совершат еще какой- нибудь проступок. Может быть, даже уверенные, что не сделали ничего особенного. Сначала одно украденное яблоко, затем — второе. А в итоге — тюрьма. Их необходимо наказать.
— Сцены из растраченной впустую молодости, Ломакс?
— Что-то вроде этого, — Джон слабо улыбнулся. — Пока ты была завернута в кашемир и английская няня возила тебя в колясочке, я сидел на углу улицы с сигаретой в углу рта и рваной ветошью на плечах. Я был хулиганом-сорванцом и никогда не носил одежды, которую бы покупали для меня лично. Она была с чужого плеча и на несколько размеров велика мне.
— Итак, ты был парень-хулиган, верно? — она обняла его за шею и была довольна, что он не стал ускользать от разговора. — Но с тех пор прошло много времени. У тебя была длинная дорога.
Он положил руки ей на талию, посмотрел в глаза, поднял и понес в спальню.
— У нас с тобой тоже, — пробормотал он, — но мы пойдем еще дальше.
Ей очень хотелось узнать еще что-нибудь о его прошлом. Но она охотно поддалась его желанию, подчинилась его страсти, надеясь, что в следующий раз он будет более откровенным.
Когда вечером они уходили из квартиры, то нарочно много шумели, громко разговаривали. Стоя в холле специально для того, кто, может быть, подслушивал, Сильвия громко спросила, не забыл ли Джон ключи и добавила, что, скорее всего, они вернутся очень поздно. Они разыграли перед закрытой дверью Бернсов маленький спектакль. За дверью не было слышно ни звука, но они добросовестно доиграли спектакль до конца.
Они отправились поужинать в маленький ресторанчик, где кухня пыталась соперничать с интерьером, но, к сожалению, проигрывала. Но сегодня еда их мало интересовала. Время от времени то один, то другой нетерпеливо поглядывал на часы. Они были рады тому, что снова вместе.
Они собирались заказать кофе, но передумали. Джон рассчитался за ужин, взял Сильвию за руку и повел к выходу. Они уже почти дошли до двери, когда она почувствовала, что он неожиданно вздрогнул и больно сжал ее запястье. Сильвия удивленно посмотрела на Джона. В глазах у него отразились радость, растерянность, боль, надежда и ожидание. Казалось, он увидел то, что хотел бы получить, но не имел никакого права.
Она проследила за направлением его взгляда. Почти у самого входа за столиком сидели мужчина и женщина. Им было далеко за пятьдесят. Женщина была бледная и смотрела на Джона с какой-то печалью и надеждой. Мужчина сидел, напряженно выпрямившись, изумленно уставившись на Джона блекло-серыми глазами. Казалось, он чувствовал себя так, словно перед ним появился призрак. Сильвия не могла ничего понять.
Джон упрямо склонил голову и снова двинулся к выходу, увлекая за собой Сильвию. Но не сделали они и двух шагов, как женщина поспешно встала из-за стола и чуть было не опрокинула стул.
— Джон, пожалуйста, не уходи.
Она окликнула Джона очень тихо, но он остановился, будто вкопанный, замер, не поднимая головы. Сильвия все еще не могла понять, что происходит. Она придвинулась к Джону поближе, прижалась к нему, как бы давая понять, что она здесь, рядом с ним.
Пожилая женщина окликнула еще раз. Он снова вздрогнул, медленно повернулся к неподвижно стоящей возле столика женщине. Она напряженно и выжидающе смотрела на него.
— Привет, Марта, — глуховато сказал он, медленно перевел взгляд на мужчину и добавил. — Привет, Дафф.
Дафф отодвинул стул, с трудом поднялся и протянул Джону руку. Джон пристально смотрел на раскрытую ладонь, словно на незнакомый предмет, будто не знал, что же ему делать.
— Джон, — голос Даффа был хриплым от нахлынувших чувств, — это случилось так давно. Пожалуйста.
Может быть, просящие интонации в голосе мужчины или его умоляющий взгляд смягчили сердце Джона, проняли его? Наконец он вздохнул и пожал руку Даффу. Несколько секунд они пристально смотрели друг другу в глаза, затем одновременно разжали ладони.
Джон прервал напряженную тишину в своей обычной откровенно резкой манере.
— Означает ли это, что вы больше не вините меня в смерти Пола?
Марта изумленно открыла рот и испуганно уставилась на него, Дафф замер, буквально шокированный таким заявлением, словно Джон выстрелил в него.
— Обвинять тебя? Почему… почему ты думаешь?..
— Вы повернулись ко мне спиной на похоронах Пола, — ответил Джон. — Вы вели себя так, словно обвиняли меня в его гибели. Я понял это так. И отошел в сторону. Вы просите меня забыть все, как будто ничего не случилось.
Мужчина печально посмотрел на него. — Ты ничего не понял. Я не повернулся к тебе спиной. Я не мог смотреть на Пола в гробу. А ты стоял рядом. Я слишком часто присутствовал на похоронах друзей — офицеров полиции, погибших при исполнении долга. Похороны сына были самым тяжким событием в моей
