магистр, а мы, люди образованные, культурные, должны держаться вместе…
(Боже, а сама-то из носа козявки выковыривает и жрет их! Магистр Грета с пятью классами образования! Интересуется исключительно автоматическим стрелковым оружием, бабами, читает только книжки про Вторую мировую войну.)
— Ну, не знаю, не знаю, не знаю, как вы, а у меня астма, я, Грета, от твоего дыма задыхаюсь, так что, скорее всего, не возьму тебя в каюту на пароме. Я — рефрижератор, я должна собираться, с вами приятно поговорить, Грета, возьми себе моего телепузика, жирафа и Вальдека Мандаринку из набора, если хочешь, я знаю, ты собираешь такие фигурки из киндер-сюрпризов. Если обещаешь, что отвяжешься от меня, то, как знать, может, и дам тебе адрес святой Аси от Дальнобойщиков… Пока, ни гвоздя, ни жезла, парни, да не разбейтесь, а то всё соревнуетесь, кто первым в эту вашу Москву приедет, тут и убраться недолго!
— Взаимно, ни гвоздя, ни жезла, королева! Дай мне этот адрес, обязательно дай! До встречи на пароме!
И Грета посылает мне поцелуй, чмокает, дует на руку и так делает в мою сторону ручкой… И тут же останавливает меня:
— Ага! Совсем забыла, про тебя, Марго, роман написали. Весь роман мне читать не хотелось, предложений там много разных, да и вообще… Всё дела какие-то перетирают, букв до хрена, так что было это, можно сказать, сложно… Зато название запомнила. «Королева Марго», вот так.
— Да катись ты.
— А ты так со мной не разговаривай, не то я тут всем выдам твою сладкую тайну…
— Что такое? Вы только на нее посмотрите. У нее невеста умерла, а она не в черном!
— Welche[26] «нефест»?
— Да Хромая.
У Греты шок. Она подавлена.
Выхожу из «Макдональдса», а саму всю трясет. Тайна! Откуда ей знать, какая у меня тайна, если я оберегаю ее как самое большое сокровище?!
Захожу в WC, где и осуществляю акт возмездия на рисуночке Греты. Теперь ты от меня пощады не жди: рисую Хромую и Грету в любовных объятиях и делаю соответствующую надпись, после чего иду на стоянку фур искать свой MAN. Целые улицы образовались из фур, по пути читаю таблички за лобовыми стеклами. Несколько дальнобойщиков стоят и ссут на большие колеса. Дальнобойщик как собака: спит в будке, ест из миски и ссыт на колесо. А еще есть у них эта их святая Ася, и на нее дальнобойщик молится. Я делаю вид, что знаю ее адрес, и это позволяет мне держать в страхе Черную Грету.
Метаморфоза святой Аси от Дальнобойщиков
Из стихов святой Аси от Дальнобойщиков
Одинокие игрушки Аси
Никто из дальнобойщиков не знает ее адреса. Если я хочу у кого-нибудь что-нибудь получить, то делаю вид, что знаю его. Если, к примеру, хочу отлить себе немного шоколада из бочки Лысого. Правда, когда дело доходит до дела, я начинаю вилять, мол, где-то, что-то, вроде как, кажись. Кто-то видел, как она ела мороженое «Магнум» в Псьциме под «Божьей Коровкой»[28], как в Згеже покупала сахарную вату, а в Быдгощи на вокзале обжигалась чаем. Видели в «Теско» в Освенциме, перед «Лидлем» в Треблинке, в парикмахерском салоне в Едвабной, около кинотеатра в Кшижовой. Ее видели в Польше класса Z[29] перед магазином «Leader Price»: вышла перекурить. А в салоне в Пясечно приклеивала накладные ногти. А как едешь на Ельч, за Вислой, над каналом, даже ее снимок есть, улыбающийся такой, жаль, что лица не видать… Лицо с фоторобота. Живет она в доме типовой застройки, на четвертом, допустим, этаже. С мамой или с бабушкой. С окном во двор. С видом на белье на веревке. На трансформаторную будку. Иногда она развешивает белье на балконе. Над рекламой окон и дверей.
Но, черт побери, ее ведь на самом деле никто так и не видел!
…Вот в таком насквозь польском пейзаже и родилась святая. В одна тысяча девятьсот восьмидесятом году от Рождества Христова. В семьдесят пятом. В девяносто, за ногу его дери, первом. Одно можно сказать наверняка: на дворе была зима. В ночной тиши под погасшими фонарями и под секущим снегом звенел голос. На крыше начальной школы № 66 стоял грустный ангел в одном плаще, ангел-эксгибиционист, и ветер развевал полы его одеяния. Обдуваемый ветром, он играл на трубе то ли печальную фугу, то ли джазовую версию «Утомленного солнца».
А лет ей было пятнадцать. Двадцать. Двадцать два. Знак Зодиака: Козерог, морозное январское утро. Цвет глаз: замерзшая лужа; цвет волос: иней. Любимый цвет — кремовый, любимая книга — их слишком много, любимый камень (вопреки гороскопу) — гранат, мечта — бегать или хотя бы ходить.
