Великий Любовник. Юность Понтия Пилата. Трудный вторник. Роман-свасория

яростью, с которой обычно начинал самые крупные и самые кровавые свои битвы!

Вардий перестал кричать и плеваться и чуть ли не шепотом продолжал:

— Тибулл нам рассказывает:

Учит она, как скользнуть украдкой с мягкого ложа,
Учит она, как ногой на пол беззвучно ступить;
Учит она красноречью кивков незаметных при муже,
Учит искусству скрывать нежные в знаках слова… —

так Венера до сих пор обучает наших женщин. И этим искусством великолепно владела, когда тайно встречалась с Марсом то в Кекропии, то на Эвбее, то во Фракии. Никто не догадывался об их связи…

Но от Солнца куда ты скроешься?

Вардий перестал шептать и вновь заговорил скучным голосом, С потухшим ВЗГЛЯДОМ:

— Вы в школе читали «Одиссею»?.. Ну так ты знаешь. Когда однажды влюбленные слишком долго задержались в постели, вставший из-за горизонта Гелиос подглядел их свидание и тут же обо всем ревниво поведал Вулкану. Тот выковал тонкую, как паутина, но удивительно прочную бронзовую сеть, которую незаметно прикрепил к подножью кровати своей жены. И удалился на Лемнос, объявив, что уезжает надолго. Естественно, Венера тут же кликнула Марса. Оба радостно и свободно предались любви. А утром обнаружили, что лежат опутанные сетью — голые и пойманные, как беспечные птицы или глупые рыбы.

Вулкан вернулся и тут же созвал богов, чтобы показать, как его бесчестят жена и родной брат.

Богини целомудренно остались дома. А боги пришли и потешались, хохоча тем хохотом, который теперь называют «гомерическим». Не смеялся только Меркурий, который, глядя на обнаженную Венеру, тихо признался Аполлону, что он с удовольствием оказался бы на месте Марса, будь сетей хоть втрое больше, и пусть все боги и даже богини хохочут и издеваются.

XXVIII. — Гомер дальше неточно передает. Но я тебе расскажу, — продолжал Вардий, и голос его по мере того, как он говорил, становился уже не скучным, а раздраженным: — С той поры в Кекропии стали еще сильнее унижать Венеру. Когда у нее родилась дочь Гармония, девочку объявили незаконнорожденной и выселили из Кекропии в Беотию, в семивратные Фивы. Мальчик Гимен сам бросил мать и в окружении Муз поселился на горе Геликон.

Царь Тезей перестал чтить Венеру и стал поклоняться новой богине — мужеподобной Афине- Минерве, которая только что родилась якобы из головы Зевса-Юпитера. Сначала ради этой Афины он учредил праздник, назвав его «днем объединения». Затем в ее честь переименовал город, так что Кекропия отныне стала называться Афинами. А следом за этим изгнал Венеру со скалы Эрехтея на рынок, а в храме ее на акрополе поселил новоявленную Минерву и всех афинян заставил ей поклоняться.

Чтобы еще больше унизить Венеру ее и имени «Диона» лишили. Брачной богиней объявили Геру- Юнону а нашу Венеру стали называть Афродитой Пандемией, то есть Всенародной и Пошлой.

Не вынесла этих оскорблений прекрасная Венера и бежала из Афин.

Помнишь, у Вергилия?

Мать явилась ему навстречу из леса густого,
Девы обличье приняв, надев оружие девы, —
Или спартанки…

Так, приняв облик смертной женщины, на утлом корабле Венера отправилась сначала во Фракию, а оттуда, через Геллеспонт, перебралась в Трою.

Ей верно служили и сопутствовали две Нереиды: Фетида и Эвринома. Амфитрита ей не содействовала, так как к этому времени уже успела стать супругой Нептуна.

Седьмая станция Венера Оффенда

Мы перешли к следующей «станции», то есть, еще далее продвинувшись вверх по аллее, остановились возле бронзовой статуи. Статуя являла собой крылатого и улыбчивого Амура, с колчаном за спиной, с луком в руках и с двумя стрелами, одну из которых он уже наложил на тетиву, а другую держал, прижав к груди подбородком.

XXIX. — Это Ультор, — неожиданно радостным голосом пояснил Вардий, — седьмой амур или эрот, которого Венера зачала во Фракии, выносила на Херсонесе и родила в Троаде в начале седьмого месяца — сентября.

В нем всё — обман и засада. Видишь, лицо его улыбается. Но Тибулл догадался:

Вечно, желая завлечь, ты с улыбкою ласковой взглянешь,
Но обернешься затем мрачным и злобным, Амур!

Зверским становится его лицо, когда он начинает на тебя охотиться.

Кудри выглядят светлыми, мягкими и нежными. На самом же деле волосы у него темные, прямые и очень жесткие.

Крылья кажутся аккуратными и волнистыми. Но Пелигн недавно увидел:

Встал предо мною Амур с лицом, искаженным печалью,
Перья растрепанных крыл видел воочию я.

На статуе он обнажен. Но к жертвам своим отправляется в кроваво-красном облачении. Ибо, рожденный от воинственного Марса и обиженной Венеры, это амур-мститель.

Почти все поэты называют его жестоким и мятежным. Еще Катулл обличил его злотворную природу:

Ты, о безжалостный бог, поражающий сердце безумьем…

Вардий вытянул вперед указательный палец, ткнул мне им сначала в сердце, потом в лоб и еще радостнее продолжал:

— Сети его — волокна кровоточащих нервов.

Огонь, которым он поражает, — «тайное, отравленное пламя», как назвал его Вергилий.

Лук у него — не рогатка, как у Приапа, и не вихревая праща, из которой Фаэтон пускает свои солнечные стрелы. У Ультора настоящий, изогнутый лук из рога гиперборейского оленя. И жгучие стрелы, если верить Горацию, он точит на кровавом бруске.