— Ну можно ли быть такой скрытной? — упрекнула она театральным шепотом — слышно было аж за два этажа. — Глэдис, милочка, он просто великолепен!
Гад ползучий, вот он кто, подумала Глэдис, но сочла разумным оставить эту мысль при себе.
Дина не ошиблась. Ресторан оказался на высоте.
Приглушенный свет, просторный зал, потрясающий вид на море… Отличный сервис, внушительная карта вин, а уж блюда… Посмотришь, и уже слюнки текут.
Но Глэдис не попробовала ни кусочка. Она решительно проигнорировала меню, так что Мартин сделал заказ за двоих. Черная икра, зеленые салаты, жареная утка с яблоками, политая бренди, и заключительный штрих — шоколадное суфле со взбитыми сливками, на вид легче воздуха…
Ни официант, ни Мартин не обратили внимания на объявленную дамой голодовку. Перед Глэдис появлялись все новые блюда и исчезали нетронутыми, а ее спутник знай нахваливал еду и отпускал ничего не значащие, непринужденные замечания, отвечать на которые молодая женщина отказывалась наотрез.
— Кофе? — наконец осведомился Мартин, когда подали суфле. — Или лучше чай?
Даже заключенные, объявившие голодовку, время от времени утоляют жажду.
— А вы что предпочитаете?
— Кофе. Очень крепкий и без сахара.
Глэдис всю жизнь пила только кофе, причем именно такой. Но с судьбой не поспоришь!
— Тогда мне — чай, — без тени улыбки объявила она.
Мартин расхохотался.
— В моей ли власти хоть чем-нибудь вас порадовать?
— А вы готовы исполнить все, что угодно?
— Почему у меня такое ощущение, будто вы потребуете мою голову?
— Хоть здесь не ошиблись!
Фагерст вздохнул и покачал головой; в глазах плясали смешинки.
— Истинные леди так не отвечают…
— Поскольку и вы на джентльмена не тянете, так с какой стати мне стараться? Сначала Лаупер, потом Дейви и Дина, а теперь и до меня дошла очередь изображать шута, пока король изволит ужинать!
— Вот как вы меня воспринимаете? — Мартин замолчал, дожидаясь, пока официант расставит кофе и чай и удалится. — Считаете, я привез вас сюда, чтобы позабавиться?
— По-моему, вам ужасно нравится разыгрывать босса! И заставлять людей плясать под свою дудку!
— Я пригласил вас на ужин вовсе не за этим.
— Пригласили? Скорее, привезли силой!
— Честное слово, я намеревался держаться в границах вежливости, но когда вы открыли дверь и я увидел вас с этим парнем… Он вышел полуодетым. А вы ему улыбалась. И я подумал: очень хорошо, у меня есть выбор. Я могу поступить так, как собирался: извиниться за утреннюю выходку и пригласить недоступную красавицу отужинать со мною.
— Я бы ответила «нет».
— Или, — продолжил он тихо, — я мог бы дать этому сукину сыну в челюсть, перебросить недоступную красавицу через плечо и умыкнуть, как это описывается в романах.
Оба словно оказались в безвоздушном пространстве: Глэдис чувствовала, что задыхается.
— Это… совсем не смешно.
— А я и не шутил! — Мартин потянулся через стол и взял ее за руку. — Вчера между нами произошло нечто… важное.
— Понятия не имею, о чем это вы… Не надо! — Глэдис попыталась высвободиться, но железные пальцы до боли стиснули ее ладонь, едва не сломав пальцы.
— Не лгите. Не обманывайте меня и себя. Вы отлично знаете, о чем я. Я поцеловал вас, и вы ответили…
Их взгляды встретились. Да, этот человек проницателен, лгать ему бесполезно. Ну что ж, годы, проведенные перед камерой, не прошли для фотомодели даром.
— И что? — холодно отозвалась она, заставляя себя насмешливо улыбнуться. — Вы застали меня врасплох, тоже мне, новости! Чего еще вы добиваетесь? Хотите, чтобы я похвалила ваше умение целоваться? Ну да, по части поцелуев вы мастер, только об этом вы и без меня знаете. Или ваша белокурая подружка не проливает бальзам на болезненное самолюбие?
— Так вот в чем дело. Кэрол! — Мартин досадливо пожал плечами. — С ней все кончено.
— Бедняжке не понравилось, что ее любовник флиртует с посторонней женщиной, так? — Глэдис вырвала руку. — По крайней мере, она не полная идиотка!
— Вчера вечером я порвал с ней!
— Вчера?.. Не потому ли, что…
— Наши отношения исчерпали себя давным-давно. Просто я до сих пор как-то не собрался сказать ей об этом. — Мартин улыбнулся краем губ. — Мне и в голову не приходило, что вы станете ревновать.
— Ревновать? Вас! К этой особе? Ну у вас и самолюбие. Не болезненное, нет, а прямо-таки гипертрофированное! Я же вас практически не знаю, мистер Фагерст!
— Так узнайте.
— Незачем! Вы меня не интересуете.
— Я, кажется, не зову вас замуж, — объявил Мартин напрямую. — Мы взрослые люди, вы и я. И в первое же мгновение между нами произошло нечто… словно искра вспыхнула!
— Ага. А теперь вы скажете, что ничего подобного с вами еще не случалось!
И Глэдис бросила салфетку на край стола. С нее довольно: пора и честь знать Ничего нового она сегодня не услышит.
— Глэдис!
Мартин схватил ее за руку и удержал на месте, едва молодая женщина попыталась подняться. Глаза его потемнели, черты лица обозначились резче.
— Станьте моей, Глэдис. Я хочу посвятить вас в любовь, позвольте мне! Я хочу ласкать вас до тех пор, пока оба мы не утратим способность рассуждать здраво.
Глэдис вспыхнула.
— Отпустите, — яростно потребовала она, но железные пальцы сомкнулись на запястье еще крепче.
— Вы снились мне всю ночь, — прошептал Мартин. — В воображении своем я осыпал поцелуями ваши нежные губы до тех пор, пока они не распухли; кончиком языка я касался вашей груди, пока вы не разрыдались от удовольствия. Мне снилось, как сплетаются наши тела и как вы повторяете мое имя не то в забытьи, не то в бреду…
Как хочется вскочить и убежать! Но даже если бы Мартин ее выпустил, она все равно не двинулась бы с места. Колени подгибались, в ушах звенело.
— Именно этого я и хочу, именно этого хотим мы оба — с того самого мгновения, как впервые увидели друг друга! Почему ты пытаешься отрицать это?
Грубая прямота его речей, и обжигающий взгляд, и воспоминание о том, что она пережила в его объятиях, лишили Глэдис остатков самообладания.
Этот мужчина говорил правду. Для возражений не осталось сил. Нет, он ей не нравился. Она его не любила. Более того, он воплощал в себе все, что Глэдис презирала и ненавидела. Но почему ее влекло к нему так, как не влекло еще ни к одному мужчине? Откуда такая отчаянная, исступленная сила, с которой, к своему ужасу, она не может справиться?
В глазах потемнело. Глэдис явственно представила себя в его объятиях: ощущение прикосновения его тела, поцелуи, его властный напор…
Но она нашла в себе силы! Вырвала руку, вскочила и опрометью бросилась к выходу… Мартин нагнал ее у дверей, схватил за плечи и решительно развернул к себе.
