чувствует, подумал Игрис в замешательстве. Точно знать, что недавно убил человека, женщину, но не понимать, за что… И ничего не помнить. Может ли человек нести ответственность за преступление, о котором не имеет понятия?
Дождь за окном ослабел, будто по команде.
— Репортеры, — пробормотал Алистан, глядя на бульвар.
— Где?!
К гостинице подкатывали одна за другой яркие машины с логотипами телеканалов.
— Портье не удержался, — сказал Игрис.
Певец нехорошо улыбнулся:
— Придется вам, господин Трихвоста, давать сегодня интервью. Мы-то пройдем, воспользовавшись профессиональным приемом…
— Прокуратура все равно не выпустит это дело, — неожиданно для себя сказал Игрис. — Вам лучше искать со мной общий язык…
Через холл гостиницы Игрис прошел, задержав дыхание: «Не дышите, а то заклинание сорвется». В холле было полно журналистов и камер; ощетинившись микрофонами, репортеры глазели на дверь лифта. Три мага и следователь вышли из нее и зашагали по блестящему мрамору холла, но ни одна голова не повернулась им вслед: взгляды журналистов буравили дверь за их спинами.
Игрис шел за спиной Алистана, мир вокруг был словно подернут плотным полиэтиленом. Люди смотрели сквозь него, мимо него, поверх его головы. Никогда еще Игрис так остро не чувствовал себя пустым местом.
Оказавшись на улице, он с наслаждением перевел дух. Шарахнулся от припозднившейся съемочной группы, вслед за магами влез в черный автомобиль, размерами более похожий на автобус. Водитель, ни о чем не спрашивая, завел мотор.
— О, моя машина на стоянке, — нарушил молчание Алистан. — Влетит в копеечку.
— Я скажу ребятам, чтобы забрали, — сумрачно отозвался Певец. Алистан молча протянул ему ключи.
Они друзья, подумал Игрис. Гораздо более близкие, чем может показаться на первый взгляд. Кажется, Певец горюет сильнее, чем сам убийца.
Автомобильный поток на бульваре Равелина едва тянулся. Игрис поерзал на сиденье: ему захотелось выйти и прогуляться пешком.
— Дело Болотной Карги, — тихо сказал Алистан. — Подумай, кому передать. Там, собственно, остались формальности — война с их адвокатами…
— Война с адвокатами нас не касается. Передаем дело… — Певец вдруг замолчал, уставившись в одну точку. Игрис наблюдал за ним краем глаза.
— Точно, — наконец прошептал Певец. — Никому так не выгодно тебя скомпрометировать, как адвокатам Карги. Проклятье, дело-то на поверхности! Представляю, как они взвоют… Ты никого не убивал и не стирал себе память, это подстава!
— Не вижу технической возможности, — осторожно заметил Алистан. — А ты?
— То, что мы не видим, не означает, будто возможности нет. Старуха страшно богата… Господин следователь, — он обернулся к Игрису, держась подчеркнуто уважительно. — Нам надо будет подготовить программу совместных действий. Первая на данный момент версия: по заказу Элеоноры Стри, престарелой дамы, обвиняемой в серии убийств, совершена попытка скомпрометировать главного следователя по ее делу. Имитация убийства…
— Но как же имитация, если я видел труп, — тихо сказал Игрис.
— Проклятье! Эта женщина убита единственно для того, чтобы возложить вину на Алистана Каменный Берег! Именно сейчас, когда дело практически завершено, у адвокатов не осталось лазеек… Нас ждет целый ряд экспертиз, мы должны доказать, что подделка подписи под заклинанием возможна.
— То есть вы собираетесь подгонять факты под свою версию?
Боксер в глубине машины вздохнул, закатив глаза.
— Господин Трихвоста, мы действуем сообща. Наша цель — найти убийцу.
— Если он не едет в этой машине. Очевидные улики, даже без ваших волшебных подписей: заказ и оплата комнаты, камин, показания свидетелей…
— То, что очевидно, чаще всего оказывается ложным, — кротко сказал Певец. — Не знаю, как у вас, а в нашей практике это правило. Если хотите найти убийцу — обратитесь к связям Элеоноры Стри, она же Болотная Карга, тринадцать душ на совести…
— А бульвар-то еле тянется, — задумчиво сказал Алистан и вытащил мобильный телефон.
Игрис подумал, что телефон-то хорошо бы у подозреваемого изъять… Согласно процедуре.
— Илона? Привет. Я жив, здоров, очень тебя люблю. Поцелуй Бенедикта. Что? Нет, не особенно. Я перезвоню потом. Возможно, ночевать не приду… Прости. Ну, до скорого.
Он спрятал телефон и уставился в окно. Справа открылась площадь маршала Равелина, памятник в окружении розовых кустов: маршал стоял, подняв в приветствии руки, и на монументальных пальцах его сидели живые голуби. Вокруг постамента замерли двенадцать статуй поменьше: ближайшие соратники маршала, герои Священной войны.
Машина свернула.
Здание «Коршуна» помещалось на площади Равелина, об этом знал каждый обыватель в столице и провинции, поскольку сериал «Под надежным крылом» не сходил с вершины рейтинга вот уже третий сезон. Игрис и сам смотрел несколько серий, еще в прошлом году, вместе с Еленой, и почти втянулся, но тут на работе случился очередной аврал, и Игрис окончательно отвык от телевизора.
Родственники жены смотрели «Под надежным крылом» каждый вечер. Игрис, запершись в своей комнате, иногда вздрагивал от криков: «Нет! Это смертельное заклятие! Остановитесь! Нет!»
Его не покидало ощущение, что он сам сделался героем сериала. На подземной автостоянке «Коршуна» играла негромкая музыка. Игрис подумал про себя: хороший саундтрек.
Он то и дело поглядывал на Алистана. Когда вялая рассеянность убийцы сменится отчаянием? Или яростью? Ведь не способен человек принять такой удар судьбы с сонным видом: это защитный механизм, но сколь угодно крепкая психика не может защищаться вечно…
Или это тоже заклинание, нечто вроде искусственного спокойствия? Добраться бы до своего кабинета: Игрис тут же закажет справочник по психологии магов, самый полный, какой только отыщется.
Скоростной лифт вознес их почти к самой верхушке здания. «Приемная Алистана Каменный Берег» — блестящая табличка на блестящей двери, огромное, удобное, респектабельное помещение. Певец и Алистан сразу ушли в кабинет, за темную дубовую дверь; Игрис заволновался. Боксер подсунул ему на подпись бумагу, покрытую голограммами и водяными знаками, как туземец татуировкой.
Это было обязательство не разглашать сведения, полученные в порядке ознакомления с делом: «Если я нарушу данный обет, язык мой покроется язвами на срок от трех до десяти лет, в зависимости от количества выданной информации, а я буду нести ответственность согласно гражданскому кодексу…»
— Разве я должен буду ознакомиться с каким-либо делом «Коршуна»?
— Да! Если уж вы ведете это следствие и представляете здесь гражданские власти.
— Я не стану это подписывать, — подумав, сообщил Игрис. — Я собираюсь свободно распоряжаться всей информацией, которая понадобится для следственных действий.
Боксер, видимо, растерялся. В этот момент входная дверь открылась снова, и на пороге появился исключительно некрасивый человек с черным чемоданчиком в руке.
— Я механик, — сказал он вместо приветствия. — Документы на вмешательство вы подготовили?
Игрис смотрел на новоприбывшего с недоверчивым ужасом. С первого взгляда трудно было понять, в чем заключается уродство: очевидных изъянов не было. Разложив это лицо на детали, можно было отметить волевой подбородок, прямой нос, густые ресницы и выразительные карие глаза — однако будучи собраны на одном лице, все эти замечательные части производили отталкивающее и даже пугающее впечатление. Игрис решил, что все дело в пропорциях: глаза слишком широко расставлены и слишком низко посажены относительно переносицы. Следствие это профессии или насмешка природы?
