3
Сын предводителя клана вернулся, сжимая в руке тяжелую палку, которой обычно глушили рыбу.
— Ты не передумал, Нармер?
— Нет.
— Входи. Отец согласился поговорить с тобой.
Юноша переступил порог и поклонился.
Просторное жилище Раковины было в ужасном состоянии. На восстановление уйдет немало времени и труда. Хозяин сидел на грубой циновке. Левая рука от плеча до кисти была обмотана тряпкой. Он был плохо выбрит, волосы висели паклей, взгляд устремился в пол. Раковина казался совершенно обессиленным.
— Будь краток, мой мальчик. Я хочу залечить свои раны и отдохнуть.
— Твои раны серьезные?
— Это тебя не касается!
— Это касается всех членов клана.
— Я вернул им надежду, они будут меня слушаться.
— Я потерял надежду.
Раковина посмотрел на Нармера снизу вверх.
— Опрометчивые слова… Объяснись!
— Тот, кто лишился благосклонности богов, не должен стоять во главе клана!
— Не тебе судить об этом!
— Небо, гроза, молния, ветры, вода и земля… Разве они не излили на тебя свой гнев?
— Разумеется нет, ведь я жив! И, нравится тебе это или нет, я по-прежнему предводитель клана!
— Раз так, разреши мне покинуть наши земли.
Раковина не пытался скрыть удивления:
— Ты хочешь… умереть?
— Я хочу понять.
— Понять… Но что?
— Речи богов. Если в этом бедствии повинен ты, то клан должен избрать нового вождя; если же объяснение нужно искать где-то в другом месте, я хочу найти это место.
— Но других мест не существует, Нармер! Единственное место, где могут жить люди, — это наша земля! Вне ее пределов нет ничего!
— До недавнего времени я в это верил.
— Моего слова тебе недостаточно?
Деспот с трудом поднялся и посмотрел Нармеру в глаза.
— Ты осмеливаешься обвинять меня во лжи?
— Разве боги не оставили тебя?
Предводитель клана поднял здоровую руку, в которой держал священную раковину.
— Вот символ моей абсолютной власти! Немедленно преклонись перед ней!
Нармер склонил голову.
— Ты разрешаешь мне уйти, чтобы исследовать окружающий мир?
Кровь прилила к лицу Раковины, и он заорал:
— Ты хочешь выставить всем напоказ мою слабость и занять мое место! Я уничтожу тебя, Нармер, я тебя…
Пятидесятилетний вождь хватал ртом воздух, он задыхался. Его взгляд остановился. Потом он покачнулся, выронил символ клана и повалился на пол.
Когда Нармер наклонился и подобрал реликвию, желая убедиться, что она уцелела, в хижину ворвался сын вождя с двумя помощниками, тоже вооруженными палками.
— С ним случился удар, — пояснил юноша.
— Ты убил его! — заявил бородач. — Ты заслужил самую страшную казнь!
Нармера избили и связали, а потом приговорили к смерти, даже не попытавшись выяснить, виновен ли он. Ему не дали возможности оправдаться перед остальными членами клана. Убийство правителя — ужасное преступление, поэтому выжившие в буре вынесли юноше приговор криками «Убить его! Убить!» и признали бородача своим новым вождем, владетелем священной раковины.
Привязанному к столбу на невысоком холмике посреди враждебных болот, Нармеру предстояло умирать медленно. Его заживо сожрут насекомые, он будет страдать от жажды…
И освободиться от веревок у него не было ни единого шанса. Его палачи оказались настоящими мастерами по части вязания узлов, да к тому же они пообещали вернуться и проверить, не слишком ли легко умирает их жертва.
Приговоренный неистово хотел жить, несправедливость наказания возмущала его до глубины души. Он не оскорбил богов, не сделал ничего предосудительного, а потому просто не мог примириться с такой участью. Но боль от ударов, укусы комаров, жажда и солнечные ожоги мало-помалу лишали его жизненных сил.
И вдруг рядом послышался всплеск. Если его заприметит крокодил, то может запросто откусить ногу…
Нармер привык драться, чтобы доказать соплеменникам свою силу. Но в данной ситуации одной храбрости было недостаточно.
Теперь торжествовала ложь.
— Не беспокойся, — услышал он рядом тоненький голосок. — У меня есть нож.
Лезвие из кремня не подвело. Девочка одну за одной перерезала веревки и освободила его.
— Я принесла тебе наше сокровище. Ты один достоин им владеть.
Из грубого мешка черноволосая девочка вынула священную раковину и протянула ее Нармеру.
Озадаченный юноша поднял реликвию к небу.
— Как она к тебе попала?
— Они всю ночь танцевали, чествовали нового вождя. А когда заснули, я пробралась в его хижину. Раковина не послушал тебя… Значит, клан пропадет. Тебе теперь нужно уходить, далеко-далеко.
— Ты пойдешь со мной!
Девочка задумалась.
— Без куклы не пойду! Я схожу за ней.
— Я с тобой!
— Ни за что! Они снова тебя схватят и изрубят на куски! Держись пока подальше от поселения.
Нармер последовал совету своей маленькой союзницы.
Он нашел себе убежище посреди зарослей шестиметрового папируса и наконец перевел дыхание. Разноцветная бабочка присела на его плечо, по голубому небу пролетел пеликан. Совершенно обессиленный, юноша уснул.
4
Жуткая вонь и душераздирающие крики разбудили Нармера.
Кричали птенчики в гнезде, которых, взобравшись бесшумно по стеблю папируса, пожирала генетта.
А запах… Это был запах паленой плоти.
Юноша вышел из своего зеленого убежища. Вдалеке, там, где располагалась деревня, в небо поднимались столбы черного дыма.
