– Я все могу. Я попросил не запирать дверь мотеля, пока мы не приедем, просил, чтобы ключи от коттеджа и гаража были вставлены в двери. Сообщил, что мы выехали из дома очень рано и проехали длинный утомительный путь. Сказал, что очень устали и просим не беспокоить до утра, чтобы мы могли отдохнуть. Сказал, что зарегистрируемся утром и утром же оплатим все, что с нас причитается, – я откашлялся. – Сказал, что мы совершаем свадебное путешествие. И женщина, с которой я разговаривал, кажется, поняла наше желание побыть вдвоем.
Мы подъехали к мотелю раньше, чем она нашла слова для ответа.
Через резные, окрашенные в сиреневый цвет ворота подъехали к залу обслуживания, находящемуся в центральной здании мотеля, и припарковали машину прямо под мощной, лампой, отбрасывающей такую густую тень, что мои рыжие волосы стали совершенно не видны под крышей автомобиля.
У входа в зал обслуживания стоял негр, одетый в сиреневую, отделанную голубым кантом униформу с золотыми пуговицами. Модель этой униформы и сочетание цветов скорее всего были разработаны каким–то дальтоником, надевшим к тому же очки с дымчатыми стеклами.
Я окликнул его.
– Где находится коттедж номер 14? – спросил я. – Как проехать к нему?
– Мистер Брукс? – я кивнул, и он продолжал: – Все приготовлено для вас. Ключи в дверях. Спуститесь, пожалуйста, вниз, вон туда.
– Благодарю, – я посмотрел на него: седой, сгорбленный, худощавый человек с поблекшими глазами. Наружность негра, словно мутное зеркало, отражала тысячи невзгод и поражений, которые он претерпел на своем жизненном пути.
– Как ваше имя?
– Чарльз, сэр.
– Я хотел бы чего–нибудь выпить, Чарльз, – и протянул ему деньги. – Пожалуй, виски. Скотч без содовой. И принесите немного брэнди. Принесете?
– Сейчас же, сэр.
– Спасибо, – я включил передачу и спустился по территории кемпинга до коттеджа номер 14.
Он находился в конце узкого полуострова. Слева был залив, справа плавательный бассейн овальной формы.
Дверь гаража была открыта. Я въехал внутрь, выключил фары и задвинул дверь гаража. Потом, двигаясь ощупью и в полутьме, включил верхний свет.
Внутри гаража в стене слева находилась единственная дверь. Мы вошли в нее и оказались в маленькой, аккуратной, опрятной кухоньке, которая была прекрасно экипирована, особенно если считать, что требуется лишь чашечка кофе. Кофе там было столько, что можно было варить его всю ночь напролет. Далее дверь вела в комнату, представляющую собой гостиную–спальню. Мы увидели сиреневый ковер, сиреневые шторы, сиреневое покрывало на кровати, сиреневые абажуры на лампах, сиреневые чехлы на стульях. Куда бы вы ни бросили взгляд, всюду этюды в сиреневых тонах. По–видимому, кто–то очень любил этот цвет. В комнате были две двери. Слева – дверь в ванную, а дверь в дальнем конце вела в коридор. Через десять секунд после того, как вошел в комнату, втащив за собой девушку, я уже находился в коридоре. Шкаф стоял в двух метрах от меня и был не заперт. Удостоверился, что мои вещи находятся там, где их оставили. Отнес чемодан в комнату, открыл его и хотел было выбросить на кровать кое–какие вещи, когда постучали в дверь.
– Это, наверное, Чарльз, – пробормотал я. – Откройте дверь, отступите на несколько шагов, чтобы она не ударила вас, возьмите бутылки и скажите, что сдачи не надо. И не пытайтесь как–то предупредить его: что–то прошептать, сделать какие–то знаки или выскочить в коридор. Я оставлю щель в двери ванной и буду следить за тем, чтобы этого не произошло. Пистолет будет нацелен вам в спину.
А она уже и не пыталась предпринять что–либо. Наверное, слишком замерзла и чувствовала себя несчастной и измученной. Все возрастающее напряжение этого кошмарного дня, видимо, лишило ее воли и желания действовать.
Старик–негр отдал ей бутылки, взял сдачу, удивленно бормоча слова благодарности, и осторожно прикрыл за собой дверь.
– Вы дрожите от холода, – резко сказал я. – Ни к чему моей страховке получать воспаление легких.
Я принес пару стаканов.
– Выпейте глоток брэнди, мисс Рутвен, а потом примите теплую ванну. Может быть, удастся подобрать себе какую–то сухую одежду в моем чемодане.
– Вы так добры… – с горечью сказала она. – Пожалуй, я выпью брэнди.
– А принять ванну не хотите?
– Нет. – Пауза колебания, и скорее предполагаемый, чем увиденный блеск ее глаз. И тут я понял, что ошибаюсь, думая, что она слишком устала, чтобы отколоть какой–нибудь номер. – Впрочем, пожалуй, приму и ванну.
– Прекрасно, – я дождался пока она осушила стакан с виски, вывалил на пол содержимое чемодана и отступил назад, чтобы пропустить ее. – Надеюсь, что не будете принимать ванну всю ночь. Я голоден.
Дверь ванной закрылась, в замке щелкнула задвижка.
Послышался шум заполняющей ванну воды. Слышно было, как она намыливает тело и разбрызгивается вода, когда девушка погрузилась в ванну. Этот звук ни с чем не спутаешь. Она предприняла все, чтобы заглушить мои подозрения.
Потом я услышал, что она вытирается полотенцем. Через одну–две минуты послышался шум сливаемой воды. Я отошел от двери и, пройдя через две двери кухни, вышел во двор, встал рядом с дверью гаража. Как раз в это время окно ванной открылось и из него вырвалось облачко пара. Когда девушка спрыгнула на землю, я одной рукой вцепился в ее плечо, а второй рукой зажал рот. Потом снова втащил ее внутрь.
Закрыв дверь кухни, посмотрел на нее. Она казалась посвежевшей и сверкала чистотой. На ней была моя белая рубашка, засунутая за пояс широкой в складку юбки. В глазах стояли слезы разочарования и поражения. Но если бы не они, то ее лицо заслуживало того, чтобы уделить ему особое внимание. Я впервые как следует рассмотрел его, несмотря на длительное время, проведенное вдвоем в автомобиле.
У нее были удивительные, густые и блестящие, с золотым отливом, волосы, разделенные прямым пробором и заплетенные в косы. Такие косы бывают у девушек из прибалтийских стран. Эта девушка никогда бы не выиграла состязаний на звание «Мисс Америка»: для этого у нее слишком волевое лицо. Она не стала бы даже «Мисс Марбл–Спрингс». В ее лице неуловимо проглядывало что–то славянское: слишком выделялись на нем широкие скулы и слишком полные губы; серые, цвета стали, глаза слишком широко расставлены, носик вздернутый. Подвижное, умное лицо: симпатичное, доброе, насмешливое и жизнерадостное, если бы только исчезли с него следы усталости и страха.
В те дни, когда я еще не распростился с мечтой и не начал грезить только о домашних тапочках и камине в собственном доме, ее лицо было бы воплощением моей мечты.
Она была женщиной, которая всегда будет выглядеть моложе своих лет, женщиной, которая станет вашей половиной и надолго войдет в вашу жизнь, навсегда оттеснив всех, словно сошедших с конвейера, смазливых крашеных блондинок с волосами цвета платины, хотя порой вам казалось, что ради этих куколок с платиновыми волосами вы готовы преодолеть горы.
Я стоял в гараже, и мне было немного жаль ее и жаль себя. И тут я почувствовал холодный сквозняк, дующий в шею. Сквозняк был из двери ванной, хотя всего десять секунд назад она была закрыта. Теперь же – оказалась открытой.
Глава 3
Мне незачем было смотреть во внезапно расширившиеся глаза девушки, чтобы сообразить, что сквозняк, дующий мне прямо в шею, не игра моего воображения. Облачко пара из перегретой ванной
