Пальцы Джеффа заметно задрожали. — Может химический состав крови человека меняться так быстро?
— Боюсь, что нет. Даже при самых смелых допущениях. Но — факт налицо. Не прошло и 20 часов со времени взятия первого анализа. Анализы не смешивались — они идентифицированы номерами и отпечатками пальцев. Оба из вены одного и того же человека.
Раздался звонок селекторной связи у локтя Джеффа. Он поднял трубку, и металлический голос проскрежетал ему что-то в ухо. — О'кей, — сказал он. — Мы будем немедленно. — Он сорвал наушник и повернулся к доктору. — Док, тут кое-что для тебя. Только что умер человек, прямо в штурманской. Его имя Дональд Шейвер.»
Человек был мертв. В этом сомнений не было. Доктор Кроуфорд застегнул пуговицы на рубашке, встряхнул головой и вздохнул. — Скотти, извини, — сказал он высокому блондину. — Он уже был мертв, когда ты звонил.
Скотти смотрел на неподвижную фигуру, лежащую на столе, беспомощно сжимая и разжимая кулаки. — С ним было все в порядке утром — готов поклясться. Он был у меня перед глазами практически весь день, и вид у него был здоровый еще 20 минут назад.
Капитан всунул свои руки в карманы. — Что это, Док?
Доктор кивком приказал остальным выйти. Затем повернулся к Джеффу.
— Это не похоже ни на что, виденное мною раньше. Получены отчеты из лаборатории?
Капитан подал ему серую карту, и он взял ее нетерпеливо; его глаза сужались по мере чтения написанного. — Сахар в крови — ноль, содержание креатинина — 130, — сказал он без выражения. — Человек должен быть мертв.
— Так это тот, о ком ты говорил? Я помню, ты сказал, что у него опять все в норме.
Доктор угрюмо посмотрел на тело, лежащее на полу. — Извините, Кэп, это другой.
— Другой! Но кто?
— Того, о ком я говорю, зовут Вескотт. Физическое состояние этого человека было нормальным.
— Док, мы где-то ошиблись. Точно. Какая-то болезнь проникла…
— Вздор, — резко бросил Кроуфорд. — Мы подготовили тарелочки с культурой до того, как первый человек высадился на Венеру. Весь персонал был на поверхности без какого-либо защитного снаряжения в течение трех с полных месяцев, и мы каждого перед возвращением обработали ультрафиолетовым облучением; никакая болезнь не обнаружена. За три месяца — ничего. А сейчас вот это. По твоему это похоже на болезнь?
Капитана передернуло. — Мы исследовали Венеру — не Землю. Мне приходилось видеть корабли, Док, другие корабли с чумой, как тот, который вернулся с Титана и был сожжен месяц назад. Вирус проел их легкие и поразил весь корабль за 6 часов. Подумай, Док.
Доктор не слушал. Он наклонился над телом мужчины, изучая его глаза и уши. Несколько долгих мгновений он смотрел на его руку, затем хлопнул себя по бедру и выругался.
— Как глупо, — пробормотал он. — Мне кажется, что я видел этого парня.
В первый раз в глазах доктора появилась настоящая тоска. — Дайте мне еще раз взглянуть на эти карты!
Он изучил их внимательно, сверяясь с теми, которые были у него в карманах.
— Невероятно! Боб, это не болезнь!
— Но если этот человек и Вескотт подвергались внешнему воздействию, и этот человек умирает…
— Но этот человек не был на поверхности Венеры, и он не встречался ни с чем из того, с чем сталкивались остальные. Этот человек заболел и был помещен в лазарет на третий день после взлета с Земли. У него был постельный режим во все время нашего обитания на Венере. Я сделал ему последний укол вчера утром. Он ни разу не покидал корабль.
Джефф смотрел на доктора, широко раскрыв глаза. — Тогда я не понимаю…
— А мне, кажется, кое-что стало понятно. Что-то неладно на корабле. Но это не болезнь.
Гигантский корабль рассекал пространство. Только что начался третий ночной период, поэтому доктор включил настенный свет в своей каюте и стал готовить кофейную смесь.
Капитан Джефф, нервничая, прошелся несколько раз по каюте и погрузился в кресло.
Доктор открыл бутылку рома и налил несколько капель в кофе капитана.
— Поспокойней, — сказал он мягко и добавил, — не надо так нервничать.
Джефф глотнул горячей жидкости. — А что мне остается, — пробурчал он в ответ. — Это мой корабль, и я несу ответственность за людей, и этого унылого путешествия довольно, чтобы любой на моем месте стал таким. Эта экспедиция была самой скучной, самой рутинной и самой ординарной из всех когда- либо предпринимавшихся экспедиций. Посуди сам. Мы занялись нашей работой, состоявшей в изучении Венеры и подготовке отчета. Мы установили тарелочки с культурой и получили отрицательный результат. Сделали анализ атмосферы, нашли ее несколько разреженной, но вполне пригодной для дыхания. Климат жаркий, но терпимый. Потом мы убрались с нее — и какие результаты мы имеем? Никаких. Люди выходят, что-то ищут, потеют, возвращаются и едят горячий обед. Жизненные формы? Никаких. Растения? Полностью отсутствуют. Ценные минералы? Ничего похожего. — Голос его стал громче. — Мы сделали снимки, составили отчеты, упаковались и отправились восвояси. С таким же успехом мы могли это сделать, оставаясь дома. И сейчас, после трех дней обратного пути обнаруживается болезнь. Так не бывает, Док.
— Точно, не бывает, — резко ответил доктор. — Только мы имеем дело не с болезнью. Это надо понять, наконец. Не с болезнью, Кэп, тут совсем другое.
— Тогда отчего, по-твоему, умер Шейвер? От тоски по дому?
Доктор погрузился в кресло и его голос зазвучал напряженно.
— Слушай. Метаболизм человека, это метаболизм человека. Человек способен приспосабливать обмен веществ к поразительно широкому диапазону условий, но есть такие вещи, которые просто невозможны. Возьмем, например, содержание сахара в крови. Нет ни единого шанса, что содержание сахара в крови у живого человека может упасть до нуля. Если содержание упадет до 1/3 и 1/4 от нормального, то неизбежно состояние комы. Задолго до нуля человек будет мертв.
Кроуфорд встал и вновь наполнил свою чашку.
— Так же обстоит дело и с креатинином в крови, — продолжил он тем же напряженным голосом в тишине каюты, — человек будет мертв задолго до того, как содержание креатинина достигнет отметки 135 миллиграмм. Он просто не сможет создать такую концентрацию в своей системе и остаться живым.
— Но все-таки, какая-нибудь болезнь — что-то совершенно новое.
— Никогда! Дело не в возникновении нового феномена, Кэп! Дело в полной невозможности. Никогда это не может произойти с метаболической системой человека!
Лицо капитана было серым. Д-р Кроуфорд довольно долго сидел молча, глядя в черноту пространства за панелью наблюдения. — Здесь возможен только один вывод. Я не знаю, что есть сейчас Роджер Вескотт. Но он не есть человеческое существо.
Джефф вскочил, его глаза сверкали. — Послушай, Док, но это же бред! Из всех идиотских… — выпалил он, не находя слов.
— Просто предположим, что Венера была не такой абсолютно мертвой, как нам показалось. Бредовая идея, без сомнения, но просто предположим, что там была жизнь — разумная жизнь, умная, осмысленная и с богатыми ресурсами. Допустим, что мы прибыли не незамеченными и невстреченными, а напротив, за нами внимательно наблюдали все время, пока мы занимались изысканиями и научной работой, те формы жизни, которые по некоторым причинам не хотели обнаруживать свое присутствие. Просто предположим, что обследованные нами области Венеры были заботливо для нас приготовлены, так, чтобы мы ничего не увидели, ничего не обнаружили, ничего не узнали и отправились домой с пустыми руками. — Доктор вытянул перед собой руки, наклонясь вперед в кресле-релаксаторе.
— И допустим, ради спора, что эти формы жизни не имеют определенной анатомии, как имеем ее мы. Возможно, просто некоторый вид желеобразной протоплазмы, способной видоизменяться в соответствии с окружающими условиями. Возможно, они могут копировать все, что захотят скопировать, и сидеть, наблюдая за нами, под нашими носами, в виде скал, песка, булыжника, может быть, даже людей!
Джефф откинул волосы со лба, и глаза его были более испуганы, чем сердиты.
