делают. Тайны у них какие-то, посвящения. Что, посмотреть нельзя?
— Нельзя. Потому что нас это не касается. Хочется им играть в прятки — пусть играют. Ты выше должна быть, понимаешь? Выше. А не подслушивать и не прятаться тут по шкафам, как дитя малое.
— Ой-ой-ой, какие мы важные, какие мы взрослые! Хватит меня отчитывать, я не маленькая!
Какое-то время Лира и альм молчали, при этом Лира ерзала на жестких досках, путаясь в полах мантии, а исполненный праведного гнева Пантелеймон сидел у одной из этих мантий на воротнике и оскорбленно поводил усиками.
Казалось, все мысли в голове у Лиры сбились в пестрый беспорядочный клубок. Эх, поговорить бы с Паном, все, глядишь, и встало бы на свои места. Ну уж нет. Первой мириться — ни за что! Ничего не поделаешь, попробуем разобраться сами.
Итак, что же ее сильнее всего тревожит? Страх. А за кого? Ведь не за себя же. Она так часто попадала во всякие дурацкие передряги, что за себя уже давно не боялась. Разучилась. Значит, страх за лорда Азриела. Зачем он приезжает? Он и так-то в колледже редкий гость, а уж сейчас, со всей этой политической неразберихой…
Не станет же такой занятой человек приезжать, только чтобы выпить-закусить да трубочку выкурить со старинными приятелями. Нет, что-то непохоже. Правда, и лорд Азриел, и магистр были членами какого-то Правительственного Совета. Про Совет этот Лира знала, что они что-то там такое советуют премьер- министру. Но тогда заседания этого Совета должны проходить во дворце, а уж никак не в рекреации колледжа Вод Иорданских.
Ничего не понятно. Все последние дни слуги шушукались, что тартары захватили Московию и рвутся на север, к Санкт-Петербургу. Санкт-Петербург — ключ к могуществу над Балтией и всей Западной Европой. А куда ездил лорд Азриел? Куда-то на Север. В Лапландию, что ли. Когда они виделись в последний раз, он собирался в экспедицию.
— Пан, а Пан, — позвала Лира.
— Что?
— А как ты думаешь, только честно, война будет?
— Сейчас — нет. Иначе стал бы лорд Азриел приезжать сюда с визитом! Так что на этой неделе войны не будет.
— И я так думаю. А потом?
— Ш-ш-ш… Сюда идут.
Лира приникла к щелочке между дверцами шкафа. В рекреацию вошел дворецкий, чтобы, как велел магистр, подправить у лампы фитиль. Дело в том, что и в преподавательской, и в библиотеке уже давно пользовались современными яндарическими лампами, но здесь, в рекреации, по-прежнему зажигали лигроиновые, свет которых был мягче и приятнее глазу. Здесь магистр не потерпел бы никаких нововведений.
Дворецкий поправил фитиль, подбросил в камин еще одно полено и, воровато оглянувшись на дверь, зачерпнул пригоршню табаку из мельнички. Не успел он приладить на место крышечку, как на двери, ведущей в коридор, щелкнул, отворяясь, замок. К восторгу Лиры, дворецкий подпрыгнул, как ужаленный, проворно сунул табак в карман и повернулся навстречу гостю.
— Мое почтение, лорд Азриел, — произнес он с поклоном.
Лира почувствовала, как по спине у нее пробежал холодок. Настал великий миг! Из ее укрытия двери в коридор видно не было, и ей стоило великого труда сидеть тихо и не высовываться.
— А, это вы, Рен, — раздался хрипловатый низкий голос лорда Азриела, всегда отзывавшийся в душе Лиры каким-то смешанным чувством ужаса и восторга. — Ну, к ужину я, надо полагать, опоздал, так что обожду здесь.
Дворецкий растерянно покрутил головой. Как правило, гости получали доступ в рекреацию только по личному приглашению магистра, и лорд Азриел не знать об этом просто не мог. Однако, заметив пристальный взгляд его милости, устремленный на подозрительно оттопыренный карман ливреи, где лежал краденый табачок, верный слуга благоразумно решил сделать, как велено.
— Прикажете доложить их милости магистру, что вы прибыли?
— Да, пожалуй. И насчет кофе распорядитесь.
— Слушаюсь, милорд.
Дворецкий почтительно поклонился и вышел. Альм потрусил за ним по пятам. Лорд Азриел подошел к камину, передернул плечами и с наслаждением потянулся всем своим длинным телом, облаченным в дорожное платье. Ни дать ни взять проснувшийся лев! Как всегда при виде дядюшки, Лира затрепетала. Все. Теперь и речи не может быть о том, чтобы как-нибудь выползти из шкафа. Придется сидеть и ждать. Авось пронесет.
Альм лорда Азриела, снежно-белая пума, потерлась об его ноги.
— Здесь будешь показывать?.. — промурлыкала она.
— Наверное. Это удобнее, чем в лекционном зале. Потом еще разговоров не оберешься. К слову сказать, они ведь захотят на образцы взглянуть. Надо приказать, чтобы кофры занесли сюда… Плохо дело, Стельмария. Что же нам с тобой делать, а? Вот-вот жди беды.
— Тебе бы отдохнуть. Ты сядь.
Лорд Азриел рухнул в кресло. Теперь Лира не видела его лица, потому что он сидел к ней спиной.
— Отдохнуть — это хорошо. Да и переодеться не мешало бы. У них тут с этим строго. Штрафанут меня на дюжину бургундского за неподобающий вид, а? Отдохнуть… Будь моя воля, я бы проспал трое суток, не меньше. Так ведь…
В дверь постучали, и в рекреацию вновь вошел дворецкий с серебряным кофейным прибором на подносе.
— Благодарю вас, Рен, — улыбнулся лорд Азриел. — А что это за графин на столе? Токайское? Мое любимое?
— По личному распоряжению их милости магистра. Специально для вас, милорд, — с готовностью ответил дворецкий. — Вина-то этого, токай урожая девяносто восьмого года, почитай, не больше трех дюжин осталось.
— Увы, ничто не вечно под луной, — насмешливо протянул лорд Азриел. — Поставьте поднос сюда. Ах, да, Рен, присмотрите, чтобы те два кофра, что я оставил внизу, подняли в рекреацию.
— Что, прямо сюда, милорд?
— Именно так. И еще мне понадобится экран и волшебный фонарь, их тоже необходимо принести прямо сюда и прямо сейчас.
Дворецкий невольно открыл рот и хотел не то возразить, не то спросить что-то, но вовремя осекся под ледяным взглядом лорда Азриела.
— Вы, кажется, забываетесь, милейший, — процедил он. — Делайте, как вам говорят, без разговоров.
— Слушаюсь, милорд. Прошу меня извинить… Не сочтите за дерзость, я просто подумал, может, нужно обер-лакею Кавсону сказать; он ведь не знает, натворит еще дел с перепугу.
— Как хотите. Можете сказать.
Между обер-лакеем Кавсоном и дворецким Реном существовало многолетнее подспудное соперничество. Обер-лакей был выше по рангу, зато дворецкий был вхож в профессорские круги, чем дорожил и гордился чрезвычайно. Сейчас ему представился шанс натянуть нос задаваке-лакею и лишний раз проявить свою осведомленность о том, что же на самом деле творится в святая святых колледжа.
Дворецкий поклонился и вышел. Лира, затаив дыхание, следила за тем, как дядя налил себе чашку кофе и осушил ее единым духом. Потом налил еще одну и начал прихлебывать обжигающий кофе маленькими глоточками. Гардеробная пленница изнывала от любопытства. Подумать только: кофры с образцами! Волшебный фонарь! Зачем все это? Почему такая срочность? Почему здесь, в рекреации?
Лорд Азриел поднялся с кресла и повернулся к камину спиной. Теперь Лира его хорошо видела. Она вновь поразилась тому, насколько он не похож на всех этих дряхлых согбенных старцев в докторских мантиях. Он был совсем другой: высокий, широкоплечий, поджарый, с жестким обветренным лицом и глазами, в которых, казалось, плясами черти. Что ты чувствуешь, когда смотришь в эти глаза? Трепет?
