концертов. Для записи новой программы была накоплена необходимая сумма в 500 рублей, и теперь творческий процесс тормозили всего два вопроса: кто в группе будет вокалистом и где взять тексты.
В этот основополагающий момент музыканты внезапно получили заманчивые предложения сразу от двух администраторов - Виктора Векштейна ('Поющие сердца') и Сергея Сарычева из 'Альфы', у которого к тому времени наметились плотные контакты с Московской областной филармонией.
Более ловким в данной ситуации оказался Векштейн, который, вовремя почуяв ветер перемен, решил создать рок-группу новой формации. Кроме того, в действиях Векштейна была и другая логика. Поскольку трудовые книжки музыкантов хранились в сейфе художественного руководителя 'Поющих сердец', Векштейн небезосновательно опасался, что с уходом из группы Грановского и Холстинина распадется аккомпанирующий состав его супруги Антонины Жмаковой.
Как бы там ни было, Векштейн решил рискнуть и предложил музыкантам 'Арии' воспользоваться для записи хэви-металлического альбома студией 'Поющих сердец'. 'Чтобы через месяц альбом был готов', - сказал он, отдавая Холстинину ключи от двух звукоизолированных комнат, в которых находилось два шестнадцатиканальных магнитофона и пульт Tascam, микрофоны Shurе и комплект динаккордовской обработки звука.
'Я сидел с ключами от студии и напряженно думал, - вспоминает Холстинин. - Программа готова. Если записать ее у Ширкина, мы никому ничего не будем должны. А тут... Конечно, соблазн записаться бесплатно и без лимита времени в хорошей студии был велик. Но я чувствовал, что тогда уже нашим администратором будет Векштейн и мы будем ему обязаны до конца жизни. С другой стороны, я прекрасно понимал, что если проект окажется успешным, то мы не пробьем Систему без такого менеджера, как Векштейн'.
После продолжительных раздумий Холстинин с Грановским выбрали студию Векштейна. К чести последнего надо заметить, что в процесс записи он не вмешивался и лишь в самом конце сессии попросил музыкантов изменить на альбоме название последней композиции. Так заводной боевик 'Позади Америка' превратился в клуб кинопутешествий 'Вокруг света за 20 минут'.
...Получив уникальную возможность для записи, Холстинин с Грановским вплотную занялись комплектацией состава. На роль вокалиста (вместо планировавшихся Михаила Серышева и Николая Носкова) был выбран Валерий Кипелов, убивавший свой хард-роковый талант в ансамбле 'Лейся, песня'. Как гласит история, в связи с попаданием в тюрьму руководителя этого самобытного коллектива вокально- инструментальный ансамбль распался. Недолго думая, Кипелов направился наниматься на работу в Москонцерт. По чистой случайности в запутанных коридорах этого вполне официального учреждения бывший вокалист 'Лейся, песня' столкнулся лицом к лицу с музыкантами 'Арии'.
'Прямо в туалете Москонцерта Кипелов спел нам какие-то фрагменты из Slade, - вспоминает Холстинин. - Голос у него - высокий и звонкий. К тому же в туалете была хорошая реверберация. И мы решили: 'Ну, это, конечно, не Роб Хэлфорд, но для нашей группы он подойдет'.
Вскоре были найдены и другие музыканты: опытнейший барабанщик Александр Львов и клавишник Кирилл Покровский, игравшие до этого в 'Поющих сердцах'. Таким образом к маю 85-го года у 'Арии' подобрался суперпрофессиональный по филармоническим меркам состав. Заперевшись в студии, находившейся на пятом этаже Дома офицеров, музыканты за несколько недель записали инструментальную часть альбома.
Звукорежиссером этой работы стал Владимир Холстинин, которому помогали все участники группы, и в особенности Александр Львов, уже имевший определенные режиссерские навыки по работе с другими проектами. Очередность записи инструментов была непривычной для мэйнстрима, но достаточно характерной для металла. Вначале под выбранный темп метронома писались гитара и бас, а уже затем фиксировались барабаны. На свободные каналы записывались необходимые гитарные соло, клавиши и вокал. Поскольку второго гитариста в 'Арии' не было, Холстинину приходилось делить партии гитары на две части - вначале записывать одну гитару в левый канал, а затем вторую, сыгранную максимально в ином ключе, - в правый.
В отличие от быстро наигранных на пленку гитарных партий на запись вокала ушло около трех месяцев.
'Манеру пения мы искали достаточно долго, - вспоминает Холстинин. - Кипелов только в процессе записи примерно начал понимать, куда он попал и что именно от него требуется. Он с детства любил рок- музыку, но его любовь дальше Led Zeppelin не пошла. Поэтому при записи мы от него требовали, чтобы он 'зверя давал' побольше. А он периодически срывался на такой высокий, тонкий мальчишеский голосок. Мы эти дубли стирали и говорили: 'Давай еще раз! Вспомни Элиса Купера или хотя бы Холдера'.
Так в трудах и муках рождалась ставшая впоследствии знаменитой кипеловская манера пения. Его дальнейший прогресс как вокалиста был очевиден. И если в 'Жизни задаром' Кипелов не без труда вытягивал в студии верхнее ми (и наотрез отказывался петь эту песню на концертах), то спустя пару лет на альбоме 'Герой асфальта' он уже вполне уверенно расправлялся с фадиезом. Его глотка стала луженей, техника усовершенствовалась, напор усилился - много ли еще надо?
Инструментальная композиция 'Мания величия' была отдана на растерзание Кириллу Покровскому - молодому и очень быстро прогрессирующему музыканту, за плечами которого была Гнесинка, законченная по классу саксофона. Стремительно освоив клавиши, Покровский тут же вписался сразу в несколько любопытных проектов, в частности, сотрудничал с 'Союзом композиторов' (экс-'Отряд Валерия Чкалова'). По своей природе Покровский больше тяготел к усложненной электронной музыке, но в данном металлическом проекте с ходу оценил неземную энергетику окружавших его людей.
В свое время у Холстинина с Грановским была идея воткнуть в альбом хотя бы одну инструментальную композицию, аналогичную пьесе 'Supertzar' из саббатовского альбома 'Sabotage'. И Покровский развернулся вовсю. Он пригласил в студию знакомых девушек из Гнесинского училища, которые сделали несколько дублей хорового пения. Затем 'арийцы' дружно записали на пять каналов мужской хор и смикшировали вокальные дорожки с торжественными звуками органа и перегруженной электрогитарой в финале. В результате получилась неожиданно милая сюита 'Мания величия' - как своеобразное пародийное противоборство классической музыки и музыки демонической.
Покровский также довел до ума финальную часть 'Волонтера' и единственную медленную композицию 'Мечты'. Эта песня была создана Кипеловым в годы далекой молодости, когда на открытых летних танцплощадках он пронзительно исполнял номера из репертуара Led Zeppelin и Nazareth. По воспоминаниям участников записи, мелодия песни 'Мечты' была написана Кипеловым в мажоре и первоначально звучала до неприличия радостно. Музыканты 'Арии' логично рассудили, что в данном идеологическом контексте медленная композиция должна быть грустной и даже хмурой. Поэтому Покровский предложил Кипелову перенести мелодию с мажора в параллельный минор, и песня сразу же приобрела необходимое настроение.
После того, как в студии были записаны инструментальные треки всех одиннадцати композиций, участникам записи осталось самое нелегкое - найти человека, который взялся бы сочинить на подобную музыку тексты.
Поскольку в филармоническом мире в успех 'Арии' почти никто не верил, отказ следовал за отказом. Последним из 'отказников' оказался Валерий Сауткин. Поэтесса Маргарита Пушкина согласилась написать два текста - на 'Тореро' и 'Мечты', но последний из них не прошел вкусовую цензуру Кипелова. Поскольку мелодия была написана именно Кипеловым, право выбора оставалось за ним. 'Кипелов категорически отказывался петь стихи про босоногий летний дождь, - вспоминает Холстинин. - Он для себя твердо решил, что его песня должна быть про несчастную любовь и про то, как человек живет за стеной мечты'.
В этот самый момент на горизонте нарисовался молодой честолюбивый поэт Александр Елин, впоследствии ставший автором текстов целого эшелона второстепенных рок-групп - от 'Клона' до 'Примадонны'. Елин с энтузиазмом принялся за работу, делая по несколько вариантов текста на каждую песню.
'Тексты в металле должны быть простые, как 'Окна РОСТА' у Маяковского', - бодро говорил он. После чего написал на мелодию 'Бивней черных скал' четверостишия про летающие тарелки и египетские пирамиды. В итоге все эти поэтические озарения Елину пришлось переделывать.
