когда я… — Пирсон поднял к подбородку дрожащую руку. — После этого он сменил имя. Он был хороший солдат, Бардуль. Прекрасный солдат. Лучше, чем его отец.
— Я уверен, что он был хорошим солдатом, — мягко согласился Мэт. — Если это тот Чандлер, который был тогда капралом, он был одним из лучших.
— Да, сэр, он был тогда капралом. — Пирсон отвернулся, пряча белое как мел, окаменевшее лицо.
— Сэр?.. — Пирсон повернулся к Бардулю, ожидая продолжения. — Что вы собираетесь делать дальше? Извините, если я вмешиваюсь не в свое дело.
— Ну что вы… Конечно, нет. — Полковник вдруг предстал перед ним старым и измученным. — Знаете… в общем, не знаю. Думаю… — И он растерянно замолчал, сбившись с мысли.
— Выслушайте меня, — сказал Мэт. — Почему бы вам не попробовать себя на ранчо? Там, куда я направляюсь, в долине, есть хорошие угодья и вода есть. Места хватит обоим.
— Вы хотите этого, Бардуль? У меня ведь не осталось ничего, кроме чести. Не хочется это признать, но… за что бы я ни брался, меня постигали неудачи. Может, в этот раз…
— Наверняка. Места там достаточно. Мы можем помогать друг другу.
— Благодарю вас, сэр. Спасибо, Бардуль. — Его лицо слегка порозовело. — Я был всегда гордецом. Большим гордецом, и боюсь, это мне очень дорого стоило. Бардуль, вы тогда действовали превосходно. Как мне хотелось, чтобы мой сын мог видеть меня… таким, как вы. Вы знаете, хуже всего то, что он был со мной там.
Мэт положил руку на плечо Пирсона, чувствуя странный комок в горле.
— Возможно, он все понял. Тогда была страшная мясорубка. На вашем месте я бы давно об этом забыл.
Когда они отошли, Жакин крепче сжала его руку:
— Мэт, как он изменился!
— Да, дорогая. Наверное, он такой, как и мы все. Каждый пребывает в заблуждении относительно себя, но большинство из нас, в отличие от него, никогда в этом не признается. Если бы он побывал в боях до того, как стал командиром, не исключено, что смог бы действовать правильно.
— Мэт… все это время, когда вас не было, Бизон Мерфи не позволял мне даже думать, что вас могли убить. Все время твердил, что вы не тот человек, который даст себя убить.
Когда они остановились на берегу озера, Бардуль взглянул на нее:
— В некотором смысле это похоже на конец… или это начало?
Он взял ее за локти обеими руками, и она, откинувшись назад, смотрела на него сияющими глазами.
— Мэт, как вы думаете: я смогу стать хорошей женой для владельца ранчо?
— Почему бы и нет? — серьезно ответил он. — Вам только нужно научиться гуртовать стадо, косить сено, рубить дрова…
— Мэтью Бардуль! — запротестовала Жакин. — Если вы думаете, что я буду делать все это, то вы сильно ошибаетесь!
— Ладно! Ладно! С нашими детишками вам хватит забот и без этого.
Выражение лица Жакин не сулило ничего хорошего.
— Какие еще детишки? И сколько их?
— А… — беззаботно пожал плечами Мэт, — ну, скажем, пятнадцать или около того. Хотя пятнадцать — звучит совсем неплохо.
— Пятнадцать? — ужаснулась она. — Пятнадцать? Если вы считаете…
Он, смеясь, привлек Жакин к себе, приподнял ее подбородок и склонился над ней. Ее трепещущие губы слились с его, и медленно, как во сне, они погрузились в забытье и, стряхнув с себя все опасения, утонули в тепле, нежности и желании.
Затем, позднее, положив голову ему на грудь, она просительно, умоляющим голосом прошептала:
— Мэт? Неужели пятнадцать? Неужели мы никак не сможем как-то договориться?
— Попытаемся, — рассудительно ответил он. — А сейчас нужно возвращаться в лагерь — разгружать фургоны и строить город.
Note1
Имеется в виду Гражданская война 1861-1865 гг. между буржуазным Севером и рабовладельческим Югом.
Note2
Шопенгауэр, Артур (1788-1860) — немецкий философ.
