— Вполне. А ты не догадываешься?
Он снова заглянул ей в глаза, и Шейла невольно поежилась и молча помотала головой.
Официант принес эль и пиво. Она поблагодарила и, когда он ушел, переспросила:
— И чем же я тебя так разобидела?
— Ну что ж, скажу, раз уж ты теряешься в догадках! — Артур помолчал и с расстановкой произнес: — Мне пришлось соперничать с собственной женой в самый решающий момент моей профессиональной карьеры.
Теперь Шейла не сомневалась: Артур говорит совершенно серьезно.
— Твоей карьеры? — эхом повторила она. — А как же я? Обо мне ты подумал?
Она сокрушенно покачала головой и, заметив в дверях человека, назначившего ей здесь встречу, устало заметила:
— Впрочем, что толку все это обсуждать? Ты и тогда не хотел ничего понимать, и теперь не желаешь. Спасибо за угощение. — Она отодвинула нетронутый стакан и добавила: — Было очень вкусно! — Шейла поднялась, повесила сумочку на плечо и, уже уходя, бросила скороговоркой: — Арти, я бы и хотела сказать, как велит долг вежливости: мол, приятно было поболтать и все такое… Только, боюсь, ты все равно не поверишь! — И направилась к стойке бара.
А Артур смотрел ей в спину и думал: ну почему ему и теперь все так же больно, как и восемь лет тому назад.
Поздно вечером, когда Шейла заглянула в редакцию сбросить с дискеты текст очередной статьи, она застала главного редактора у себя в кабинете.
— Вы все еще тут? — удивилась она. — В чем дело? Третья мировая началась?
Томас Бридлингтон оторвал от корректуры воспаленные глаза и поднял голову. Когда он засиживался на работе допоздна, — а такое случалось частенько! — вид у него был неважнецкий, как после тяжелого запоя. В свои сорок пять он выглядел на все шестьдесят с хвостиком. Столь раннее старение Томас не без кокетства называл профессиональным заболеванием журналистской братии.
— Да нет, война еще не началась, — пробормотал он. — Если верить моим информаторам. Просто сижу, вычитываю номер. На то я и главный редактор… — Он тяжко вздохнул. — Как говаривал Фалес Милетский, ни за кого не ручайся!
— И даже за корректора? — улыбнулась Шейла и подумала, какой все-таки босс выпендрежник! Ни слова в простоте не скажет.
— Особенно за корректора!
— А как семь мудрецов относились к компьютерам?
— Все шуточки шутишь! — грустно заметил Томас. — Завалиться бы в отпуск лет этак на десять! — И шеф мечтательно зажмурил глаза. — Кстати, прелестное дитя, ты-то что заявилась на ночь глядя?
— Сбросить статью для воскресного номера. А потом хочу еще разок просмотреть дело Стентона.
— Похвальное рвение! — Шеф снял очки и потер усталые глаза. — Однако ты что-то больно долго возишься с этим Стентоном. — Он заглянул ей в лицо. — Ну-ка колись! В чем тут дело?
— Если честно, Томас, я решила написать о нем книгу.
— Вот как? Дельно! И договор уже подписала?
— Пока нет. Надеюсь, на днях подпишу. — Она помолчала, — Помните Аманду Уиттакер?
Томас кивнул.
— Это та писательница, у которой ты недавно брала интервью?
— Она самая. Ну так вот: она была столь любезна, что представила меня Холли Стоун. Это ее литературный агент. Представляете? — Шейла даже порозовела от удовольствия. — Та отнеслась к моей идее с большим интересом и согласилась устроить мне договор в издательстве «Харпер Коллинз паблишерз».
Томас присвистнул.
— Детка, считай, тебе здорово подфартило! Говорят, эта Холли Стоун умеет проталкивать своих авторов. И у нее в активе немало книг, которые потом стали бестселлерами.
— Я тоже это слышала. — Шейла села за стол и включила компьютер. — Томас, пожелайте мне удачи!
— С удовольствием! Но только при одном условии.
— При каком? — Шейла вставила дискету в дисковод и повернулась к шефу.
— Дай слово, что не уйдешь из газеты! — улыбнулся Томас.
— Даю.
— Шейла, а ты в курсе, что к нам приехал Артур Эшби? — спросил немного погодя босс.
Она молча кивнула.
— Не сочти за бестактность, но ведь это твой бывший муж?
Она снова молча кивнула.
— Думаю, тогда тебе будет небезынтересно узнать…
Босс замялся, и Шейла, вытащив дискету, встала из-за компьютера и, сев напротив Томаса, уточнила:
— Что именно?
— На днях он заходил к нам в холдинг. Собирается освещать дело Стентона в «Ньюсуик».
— Ну что ж, это его право, — как можно спокойнее ответила Шейла, а про себя подумала: так вот какие у Арти дела в Норфолке! Значит, теперь ей придется частенько сталкиваться с ним нос к носу! Во всяком случае, во время судебных разбирательств по делу Стентона. Ну ничего! Переживет как-нибудь… Теперь она не молоденькая влюбленная дурочка, а стреляный воробей!
Шейла вышла из редакции далеко за полночь. По дороге домой, в свою скромную квартирку на другом конце города, она раздумывала о том, как складывается ее жизнь. Будучи по натуре особой аккуратной и пунктуальной, она взяла себе за правило время от времени подводить итоги и в случае необходимости менять ориентиры.
Потерпев крах в личной жизни, Шейла полностью сосредоточилась на карьере. Шаг за шагом она продвигалась к поставленной цели. А цель у нее была нешуточная: она должна была доказать всем — но главное самой себе, — что состоялась как журналист. Ну а если быть откровенной до конца, то она хотела доказать всему миру, что не хуже Артура. Умом Шейла понимала, что подобная упертость граничит с глупостью, но поделать с собой ничего не могла. Ее бывший уел ее не на шутку!
И она постоянно росла над собой, совершенствовала профессиональный уровень и не отказывалась ни от какой работы. Как говорится, курочка по зернышку… Начала с районной газетенки, потом ее пригласили в городскую, где она работала вот уже второй год (после развода Шейла, как только получила диплом, ушла из журнала «Ньюсуик» и даже уехала из Нью-Йорка: встречаться с Артуром изо дня в день было выше ее сил), и постепенно жизнь у нее наладилась.
Она привыкла к Норфолку, и ей здесь нравилось. Нравилась обстановка в редакции, нравились коллеги… Да и босс тоже. Хотя он и зануда изрядный, но к ней явно благоволит. Ну а главное — нравилась сама работа репортера. Ей доставляло удовольствие общение с людьми. А с прошлого года ей поручили брать интервью у местных знаменитостей и освещать громкие процессы.
Шейла любила делать портретные зарисовки, что привлекало ее гораздо больше, чем рядовые репортажи о текущих событиях. Еще в университете она обнаружила в себе тягу к литературному труду, а ее курсовые работы считались лучшими на факультете.
Когда Шейла вызвалась освещать процесс Стентона и главный дал добро, она предвидела, что ей придется столкнуться с Артуром. Громкие судебные разбирательства всегда были его коньком. А дело Стентона приобрело размах и выплеснулось за границы штата. Этого местного воротилу судостроительной промышленности арестовали по подозрению в убийстве своей жены.
Обвинение располагало лишь косвенными уликами, но убийство вызвало в обществе бурю негодования. Жена Стентона, наследница местного магната, была значительно старше его и, когда он женился на ней, еще не будучи воротилой бизнеса, а всего лишь заурядным инженером, вложила в их совместное предприятие изрядный капитал. Словом, не слишком красивая и старая как мир история
