Между тем, после провала декабрьского наступления на Карельском перешейке перед командованием ВВС 7-й армии, а затем и ВВС фронта во весь рост встала проблема нехватки разведывательной информации о противнике, особенно о системе его укреплений на перешейке. И истребители решить эту проблему всилу разного рода обстоятельств были не в состоянии, что стало очевидно уже в декабре. Так, по мнению начальника разведотдела штаба ВВС фронта майора Пронина: «Ведение авиаразведки средствами ИА, особенно поля боя, является вынужденной мерой из-за отсутствия соответствующего маневренного и скоростного самолета разведчика и, в условиях боевых действий на СЗфронте, часто давало отрицательнее результаты из-за недостоверности сведений». Кроме того, ситуация на фронте не требовала постоянного наблюдения за перемещениями крупных сил финнов. В условиях статичного фронта вести постоянное наблюдение за перемещениями войск противника насущной необходимости не было, тем более что советское командование не ждало от финнов на этом участке фронта каких-либо активных наступательных действий. Поэтому отвлекать на ведение разведки истребители, у которых и так работы было выше крыши, острой необходимости в принципе не было. Тем не менее, отказаться от использования истребителей в роли разведчиков совсем было пока не возможно. Истребители привлекались главным образом для периодического наблюдения за передвижениями противника в тылу на глубине от 15 до 30 км.
Ещё одним важным моментом, позволившим снизить нагрузку на истребительные полки 59-й авиаоригады в плане разведки, стало резкое увеличение числа разведывательных подразделений в ВВС 7-й армии. Задача по сплошному фотографированию «линии Маннергейма» целиком была возложена на единственную разведэскадрилью, имевшуюся в составе ЁВС 7-й армии на начало войны — 1-ю ДРАЭ, имевшую в своем составе по состоянию на 14 января 14 СБ и три специальных И-15бис, оснащенных фотокамерами.
Для ведения разведки в интересах наземных войск к началу января были сформированы три отдельные авиаэскадрильи — 10, 19 и 50-й ОАЭ, подчиненных непосредственно командирам трех стрелковых корпусов 7-й армии. Большим подспорьем в этом деле было наличие в составе ВВС 7-й армии двух полков (3-й ЛБАП и 14-й РАП), оснащенных разведчиками Р-5, штурмовиками ССС и легкими бомбардировщиками Р-Z, фактически не принимавших участия в боевых действиях. ВВС 13-й армии такого резерва не имели, поэтому первую разведэскадрилью получили лишь в конце января, когда этими «резервными» полками распоряжалось уже Управление ВВС СЗФ. В январе же на фронте начало стремительно увеличиваться количество корректировочных авиаотрядов.
Однако все эти отряды и отдельные авиаэскадрильи имели один общий недостаток — устаревшую матчасть в лице всё тех же Р- 5 различных модификаций и штурмовых Р- 5ССС, которые всилу своих летно- технических характеристик «ни в какой степени не обеспечивали выполнение задач воздушной разведки в интересах войскового и армейского командования». Ввиду опасности встреч с истребителями противника, а так же из-за растущего противодействия зенитных артиллерии и пулеметов противника глубина ведения войсковой разведки этими подразделениями была ограничена 10–15 км вглубь обороны противника.
ВВС 13-й армии ввиду отсутствия специальных разведывательных подразделений пошли своим путем. Задачи по разведке в интересах наземных войск, в числе прочих, в январе были возложены на специальные группы истребителей, базирующихся на льду оз. Нурмиярви и в районе дер. Метсяпирти. Эти группы имели на вооружении истребители И- 15бис и фактически являлись двумя частями 4-й эскадрильи 68-го ИАП (бывшей 2-й эскадрильи 7-го ИАП), и взаимодействовали с частями 3 и 15-го стрелковых корпусов. В группу на оз. Нурмиярви входило еще и звено И- 16, однако они не слишком отвечали стоявшим перед группой задачам и в феврале исчезли из её состава. Помимо разведки и других задач, истребители групп обеспечивали деятельность самолетов-корректировщиков.
Как хорошо известно, если что-то где-то убавится, то в другом месте обязательно прибавится. Хотя у истребителей 59-й авиабригады задач по ведению разведки заметно поубавилось, на их место пришли другие — прикрытие разведчиков и корректировщиков. Войсковые разведчики и корректировщики базировались на озерных аэродромах на перешейке, зачастую на одних с истребителями. Например, 9 и 16 -й КАО находились на оз. Кантель-ярви, а 19-я ОАЭ — на оз. Суула-ярви вместе с истребителями 25-го ИАП. Хотя такое соседство могло облегчить взаимодействие, командование 25-го ИАП было от него не в восторге: «Базирование мелких подразделений… самолеты связи, санитарные самолеты загружают аэродром, вносят путаницу в работу, загружают средства связи и работу штаба полка». Кроме того, скопление на небольшом озере Кантель-ярви до полусотни самолетов было просто опасно и чревато большими потерями в случае налетов авиации противника. Побывавший на аэродроме военком ВВС СЗФ Шиманов писал в своем отчете: «Необходимы оргмероприятия по перебазированию или корпусных отрядов или частично истребителей». Решение приняли, как это часто бывает, половинчатое — с аэродрома Кантель-ярви убрали только один КАО.
Сама схема организации прикрытия разведчиков зависела от того, с каким именно типом самолетов имели дело истребители. СБ 1-й ДРАЭ получали непосредственное прикрытие, причем довольно солидное. Как правило, на сопровождение даже одиночного СБ вылетало звено И-16, однако плохая погода и нехватка опыта иногда приводили к досадным промахам. Например, 20 января три И- 16 из состава 25-го ИАП, вылетевшие на сопровождение одиночного разведывательного СБ, который должен был сфотографировать часть финской оборонительной линии, потеряли своего подопечного в районе станции Кямяря на высоте 2000 м. Случаи потери истребителями своих подопечных на протяжении всей войны были далеко не единичными, чему в немалой степени способствовали плохие метеоусловия, сильная облачность, туманы. Зачастую по метеоусловиям подопечные истребителей вылетали с опозданием или вообще не вылетали. Так, 6 января истребители 7- го ИАП несколько раз поднимались в воздух для прикрытия корректировщиков и бомбардировщиков, но ни разу не встретили их в районе патрулирования.
Непосредственное сопровождение для Р-5, ССС и Р-Z войсковых эскадрилий и корректировочных отрядов не выделялось никогда, главной причиной такого положения была большая разница в скоростях между разведчиками и истребителями
Впрочем, И-16 59-й авиабригады недолго привлекались к прикрытию войсковых разведчиков. Командование ВВС 7-й армии, резонно посчитав, что раздергивать истребители на прикрытие стремительно размножающихся ВРАЭ, ОАЭ и КАО
Командование ВВС фронта пошло еще дальше. Решив, что раздавать собственные эскадрилий каждому корпусу слишком расточительно, Птухин 27 января издал приказ, согласно которому ОАЭ расформировывались, а вместо них каждая армия получала по одной дневной и одной ночной разведывательной эскадрилье, подчиненные непосредственно командующему ВВС армии. В состав дневных эскадрилий должны были помимо собственно разведчиков
