сказал:
— Мне понравилось, как ты вела себя в лаборатории!
— Чего это вдруг?
— Такая храбрая!
— Ты тоже.
— Мне иначе нельзя. Приходится расплачиваться за обладание пенисом.
— Тсс!
— Забудь, что я назвал тебя равнодушной к сексу.
Официантка налила им еще кофе и дала счет.
— Еще я обещаю больше никогда не плясать твист и ча-ча-ча с Марлин Броссман.
— Глупости, мне все равно.
Это было равносильно разрешению, но он почему-то занервничал. Это ее высокомерие: почему она не борется? Добиваясь примирения, карабкаясь на гору, он взял счет и, ломая комедию — будто бы у них свидание и он дурак-ухажер, — сказал снисходительно:
— Я заплачу.
Но в бумажнике оказался всего один мятый доллар! Ему самому было непонятно, почему это его так рассердило, разве что потому, что доллар, не больше!
— Черт побери! Нет, ты взгляни! — Он помахал долларом у нее перед носом. — Всю неделю вкалываю не поднимая головы ради тебя и этого ненасытного выводка, и что же я имею в конце? Всего один чертов дырявый доллар!
Она взялась за сумочку, лежавшую рядом, не сводя с него глаз, ее лицо опять стало чужим, превратилось в жутковатую фарфоровую скорлупу.
— Каждый платит сам, — сказала Джоан.
