господином из Третьего управления.
Случай выглядел удивительно… У Этого в кармане нашлись документы, деньги, вырезки из газет и непроявленные фотографии. В паспорте значилось, что он — Гражданин неведомого нам Союза Советских Социалистических Республик. На деньгах было изображение неизвестного нам лысого господина и… Звезды на башнях Кремля.
Мы не нашли ни единой купюры с изображением столицы, но — только виды Первопрестольной. Этот уверял нас, что столицу перенесли в Москву — по Их Революции. После долгих исследований и обсуждений мы пришли-таки к выводу о существовании параллельных миров с похожей историей. Мы даже нашли то место, где истории расходились.
У Него была прекрасная память и образование. По его рассказам, Государь Александр Второй «Освободитель» пал жертвой социалистов в марте 1881 года. Это при том, что любой школьник знает, что Александра убил террорист (на службе у турецкой разведки) зимой 1877 года…
Я часто думал, — что было бы с нами, если б Александр прожил еще пару лет. Тогда бы престол не перешел его смертельно больному Наследнику Николаю Второму, и у нас никогда не было б Регентства Марии и вытекшей из него Революции.
Декабрьской Революции… Реконструкции… Поражения в Первой Войне и установления Конституционной Монархии.
Теперь я, похоже, что — знаю. Если бы Александр прожил года три, Николай успел бы отправиться в мир иной, а на его место пришел бы его младший брат — Александр Александрович. Революция бы задержалась на двадцать лет и социальный нарыв к той поре был бы в сто крат страшней и ужаснее…
Монархисты из «Слова и дела» добились у Этого прав на распубликование Его варианта истории. С тем, мол, подтекстом — вот что бы было, если бы Власть досталась таким, как Он.
А еще они показывали телерепортажи и интервью с «Итогом Социалистической Эволюции» и мне гадко было Это смотреть. Я даже не смею назвать Его — человеком.
Поверьте, я нисколько не провожу грань. Я даже — социалист и мне по сердцу Его россказни о бесплатном государственном образовании и медицинском обслуживаньи. Вот вам и приоритеты для нашей партии на будущих выборах! Но все остальное… Не знаю.
Мы не из богачей. Революция и последовавшая за ней Реконструкция лишили нас родового гнезда. В Первую Мировую мой прадед погиб где-то в Польше, и мы из землевладельцев докатились до служащих.
Во Вторую дед мой умер в Блокаду, а отец потерял руку под Балатоном. Он всегда мечтал стать хирургом, но юноши нашей касты обречены в годы войн быть летчиками иль танкистами. Так уж повелось исторически, что бывшие из Гусар стали Летчиками, а прочая Кавалерия пересела на Танки.
«И снова — Танки, в Париже — Танки, опять от страха вновь седеют Янки…»
Наш род издревле — в Кирасирах. В Первой Его Величества Кирасирской. Отец мой — до Балатона доехал, я тоже — подавил чехов в дни их Восстания… И в Венгрии был, и в — Болгарии…
Был еще на китайской границе, но те, к сожаленью, одумались. Во Вьетнаме — нет, не пришлось. (Танки там ни к чему.) А вот сын мой и жених моей дочери катаются на «тракторах» по афганской пустыне. После института оба — добровольно изъявили желание «оказать братскую помощь».
Это правильно — дворянин для взросления обязан побывать на войне. В старину-то за «штатских» из нашего круга и — девиц не отдавали…
Можно по всякому относиться к Режиму Николая Кровавого, но надо сказать, что в тридцатые годы, что в Англии, что в Америке, что Германии, иль Японии к Власти пришли… Мягко скажем — не гуманисты. Как бы там ни было — Николай создал нам нашу тяжелую индустрию, которая и произвела на свет — наши Танки.
Правильно говорят, что каждый век имеет свое Средневековье и если сравнить репрессии Николая с тем, что бритоны творили в Индии, а узкоглазые в Азии… О немцах я просто не говорю, — не к ночи будь помянуты.
К слову сказать, если сравнить нашего Николая с тем, что у Этих вытворял Сталин, нашему извергу крылышки пора пришивать… Не к ночи будь помянут… Впрочем и Им Их Сталин тоже создал Танковую промышленность. И сделал Ракеты. И Бомбу. Как и Нам — Николай.
Здесь мы сталкиваемся с любопытнейшим парадоксом — о Бабочке Бредбери. Насколько те иль иные события влияют на судьбы народов и сам Ход истории? Не знаю. Но думаю, что — неспроста наш Иван Грозный был современником Кровавой Елизаветы Тюдор и столь же Кровавого — Филиппа II Испанского. А казни на Лобном месте той «кромешной» поры совпадают по времени с ночью Святого Варфоломея. И — битвой при Секигахара в Японии и последовавшей за ней резней проигравших…
Я погрузился в свои размышления и думать забыл про моего собеседника. А тот, в который уж раз, жалобно повторил:
— Как? Как я мог жить дальше?! У меня же была надежда, что мы хоть как-нибудь можем же — по-другому! Я надеялся, что все это — они! Комуняки!.. А выходит, что — никакой разницы?! Выходит…
Мне надоело слушать весь этот вой и я встал со своего кресла из пластика. Продавец поклонился мне, провожая, а Этот даже забежал вперед и открыл дверь.
Мы не из богатой семьи. Мой отец без руки не мог быть хирургом, но зато — стал великим неврологом. А я унаследовал от него всю его клинику. (И сын мой иль зять — продолжат семейное дело. Оба окончили медицинский с высшими баллами!)
А еще домик в Тверской губернии. Где-то тут когда-то стояла наша усадьба, но во время войны здесь был фронт. Немцы рвались к Москве и по сей день в нашей земле больше ржавых осколков да безымянных могил, чем…
Отец как-то сказал мне:
— Твой дед перед смертью от голода написал мне письмо. Он сказал: если сможешь — вернись туда, где была наша усадьба, и поставь там свой домик. Чтобы местные смотрели на него и себя и на всю жизнь помнили, кем были мы и кем — они.
У меня совсем небольшой домик в Тверской губернии, но по сей день местные жители зовут меня — «барин». И даже верят, что мой дом — барская усадьба «еще того времени».
Это при том, что я почти там и не живу. Врачебная практика с клиникою в столице, понимаете ли…
Когда я садился в машину, Этот спросил у меня:
— Куда ж Вы теперь?
— Известно, — домой!
— Как же вы можете в этом жить?! Ведь там же — пьянство, дикость и грязь! И никакого просвета!
Я невольно задумался. Я представил себе грязную, разбитую тракторами дорогу, пьяного, темного, может быть, отсидевшего тракториста и услыхал, как он орет свою песню. Как он помогает неизвестному и, надо сказать, мерзкому «беляшу» выбраться из дерьма, — просто так. Ни за что.
Потому как — Душа поет. Дружок из Афгана вернулся. Живой. Господи, радость-то!
Я невольно про себя улыбнулся и прошептал:
— Нет. Дома — здорово!
