Интересно узнать почему?
Молодой человек улыбнулся и показал на щеку:
— Пришлось пойти к врачу.
— Что это? — спросил брат Джек, уставившись на пластырь, прилепленный крест-накрест к черной коже.
— У нас вышла небольшая стычка с националистами. С ребятами Раса Речистого, — ответил брат Клифтон, и я снова услышал восхищенный вздох женщины, смотревшей на него сияющими, полными сострадания глазами.
Брат Джек искоса взглянул на меня.
— А тебе, брат, доводилось слышать о Расе Речистом? Опасный человек. Называет себя черным националистом.
— Нет, я ничего о нем не слышал, — ответил я.
— Скоро услышишь. Хорошо, брат Клифтон, садись. И впредь будь поосмотрительней. Ты один из самых ценных членов нашей организации, тебе не стоит рисковать.
— Но стычки нельзя было избежать, — отозвался молодой человек.
— И тем не менее, — заключил брат Джек и вернулся к повестке дня, предложив всем поделиться своими соображениями.
— Брат, мы будет по-прежнему протестовать против выселений из домов? — спросил я.
— Благодаря твоему выступлению, это стало одним из главных пунктов.
— Тогда почему бы нам не начать борьбу с этого пункта?
Он внимательно меня разглядывал.
— Что ты предлагаешь?
— Раз это привлекло такое внимание, почему бы нам не попытаться объединить вокруг этой цели весь район?
— И как же ты предлагаешь это сделать?
— Я думаю, мы должны обеспечить себе поддержку гарлемских лидеров.
— Это не так-то просто, — сказал брат Джек. — Большинство лидеров настроено против нас.
— А я считаю, в этой идее что-то есть, — вмешался в разговор Тод Клифтон. — Давайте-ка убедим их поддержать этот пункт программы, вне зависимости от того, как они относятся к нашей организации. Ведь вопрос касается всего района.
— Вот именно, — подхватил я. — По-моему, выселение подняло такую волну возмущения, что они просто не посмеют выступить против нас — если не захотят стать предателями общего дела…
— И таким образом они будут у нас в кармане! — закончил Клифтон.
— Звучит убедительно, — сказал брат Джек. Остальные с ним согласились. — Мы всегда избегали контактов с этими лидерами, — усмехнувшись, продолжил брат Джек. — Но сейчас, когда нам предстоит начать широкомасштабное наступление, нужно искоренить сектантство — оно становится просто обузой. Есть ли другие предложения? — он обвел взглядом собравшихся.
— Брат, — внезапно вспомнив нечто важное, начал я, — когда я впервые пришел в Гарлем, меня поразил один человек… Он произносил речь, стоя на лестнице какого-то дома. Говорил яростно и очень убедительно, хотя и с сильным акцентом, и вокруг него собралось много слушателей. Почему бы и нам точно так же не выйти со своей программой на улицы?
— Значит, ты все же видел его, — осклабился брат Джек. — Рас Речистый считает, что Гарлем — его территория, и у него там нет соперников. Но теперь, когда мы стали сильнее, можно попробовать составить ему конкуренцию. Главное — результат! Этого ждет Комитет.
Значит, это и был Рас Речистый, подумал я.
— У нас обязательно будут стычки с Нечистым… то есть, Речистым, — сказала какая-то большая женщина. — Его молодчики готовы порубать даже куриные грудки в ресторанах, потому что они, видите ли, белые…
Мы дружно рассмеялись.
— Он звереет, даже когда видит белого и черного вместе, — добавила она, обращаясь ко мне.
— Это мы берем на себя, — произнес брат Клифтон, потрогав щеку.
— Отлично, только не прибегать к насилию! — потребовал брат Джек. — Братство категорически против насилия, террора и провокаций любого рода, словом, против агрессии. Это понятно, брат Клифтон?
— Понятно, — ответил тот.
— Мы запрещаем насильственные акции. Ясно? Никаких нападений на представителей власти, да и вообще ни на кого — по крайней мере, пока не нападают на нас. Мы против любых форм насилия, понятно?
— Понятно, брат, — кивнул я.
— Итак, я вам все объяснил. Теперь я могу идти. Посмотрим, чего вам удастся добиться. Вам будет обеспечена помощь руководства и наших ячеек в соседних районах. Только не забывайте, что мы все подчиняемся партийной дисциплине.
Он ушел, а мы стали распределять обязанности. Я предложил, чтобы каждый взял на себя ту часть района, которую он лучше знает. Поскольку у Братства не было контактов с местными лидерами, сказал, что сам попробую установить с ними связь. Было решено начинать уличные митинги, не откладывая, и брат Тод Клифтон пообещал зайти ко мне и обсудить все детали.
Пока шло обсуждение, я изучал их лица. Казалось, все они, и белые, и черные, в равной степени поглощены общим делом и между ними царит согласие. Но когда я попытался угадать, кто чем занимается, у меня ничего не получилось. Взять хоть эту большую женщину: она смахивала на шумную разбитную южную «мамашу», а между тем отвечала за работу с женщинами и в разговоре так и сыпала идеологическими терминами. Застенчивый на вид мужчина с коричневыми пятнами на шее высказывался прямо и даже грубовато, чувствовалось, что он так и рвется в бой. А этот самый брат Тод Клифтон, молодежный лидер, выглядел как настоящий хипстер, пижон, стиляга, вот разве что волосы явно никогда не пытался распрямлять, и они походили на руно персидского ягненка. Эти люди не поддавались классификации. В них было что-то знакомое, и все же они отличались от привычных типажей так же, как брат Джек и остальные белые братья отличались от всех белых, которых я знал прежде. С ними будто произошла какая-то перемена — так во сне иногда видишь своих знакомцев преобразившимися. Ну что ж, подумал я, ведь я тоже стал другим, и они увидят это, когда мы от слов перейдем к делу. Главное не настроить никого против себя. Мало ли, вдруг кому-то станет обидно, что меня назначили ответственным.
Однако, когда брат Тод Клифтон зашел ко мне в кабинет, чтобы обсудить уличный митинг, я не заметил в нем никаких признаков обиды или ревности. Он был полностью поглощен разработкой стратегии нашей акции и принялся тщательно и подробно инструктировать меня, как себя вести, если кто-нибудь попытается сорвать митинг, что делать, если на нас нападут, и как отличить в толпе членов нашей организации. Несмотря на свой пижонский вид, выражался он кратко и точно, и у меня не было ни малейших сомнений, что он свое дело знает.
— Как думаешь, у нас получится? — спросил я, когда он закончил инструктаж.
— Будет круто, приятель, — сказал он. — Очень круто. Гарлем не видел ничего подобного со времен Гарви[13].
— Хорошо б, если так, — вздохнул я. — А вот самого Гарви я никогда не видел.
— Я тоже не видел, но знаю, что в Гарлеме он был гораздо круче всех остальных.
— Мы-то не Гарви, да и он долго не продержался.
— И все-таки что-то в нем было, — вдруг сказал Клифтон с внезапной страстью. — Что-то в нем было, иначе ему не удалось бы расшевелить всю эту массу людей! Наших людей попробуй расшевели, черт бы их взял! Верно, он многое мог…
Я взглянул на него. Взгляд у него был отсутствующий; потом он вдруг улыбнулся и сказал:
— Не беспокойся. У нас есть научно обоснованный план, да и ты хорошенько их заведешь. Дела так плохи, что они будут тебя
