— Ты яхту можешь на малом ходу под парусом держать? Я сети прямо на палубу вымотаю, вместе с рыбой. Потом переберем.
— Ты, парень, в своем уме? — присвистнул Александр. — Как тебя понимать? На яхте сети не снимают. Ее ж не остановишь. Это тебе не моторка. У меня резиновый «тузик» есть. На нем и приплывем с острова сюда. А сейчас первым делом яхту на якоря и растяжки поставить надо. Понял?
— Иди ты со своим «тузиком» знаешь куда!
— Вот дурья голова! — миролюбиво пожурил его за напористость Александр. — А вдруг ветер стихнет? Я ж тебе килем все сети запутаю, а под мотором идти — на винт намотаю.
— Ну и хрен с ним!
— Ну, даешь! У тебя что, бабушка миллионерша?
Парень нахмурился.
— Мои заботы.
— Хозяин — барин! — пожал плечами Александр. — Мне-то что? Только диву даюсь, как тебе сети не жаль! Как не свои!
— Ну ладно, черт с тобой, давай на «тузике»! — нехотя согласился парень. — Может, и прав.
Быстро спустили паруса. Бросили якорь. Кинули на воду трехместный «тузик». Разматывая швартовый от носового релинга, Александр подплыл к толстой березе, что росла на самом берегу, ловко обвил ее канатом и затянул морским узлом. Яхта замерла как вкопанная.
Капроновую канистру, к которой была привязана сеть, нашли не сразу. Рыбы в сети набилось много. Видно, не проверялись снасти уже давно. Попадалась и заливная. Лещи, судаки, лосось. Вынимая рыбу, Николай так торопился и нервничал, что часто рвал ячею. Наблюдая за напарником, Александра все больше одолевали сомнения. Кого он так боится? Рыбнадзоров? Что им тут делать, на ночь глядя? К тому же, говорил, лицензия есть…
Одна сеть кончилась, за ней пошла вторая. Рыбы было столько много, что резиновая лодка изрядно просела. Того и гляди, захлестнет волной.
— Слышь, Николай, к берегу бы надо. Оставь вторую сеть на завтра, — предложил Александр.
Но тот и слушать не хотел. Азарт взял, что ли? — Да что ты суетишься так? Перевернуться хочешь? Смотри, уж вода по самые борта!
К берегу перегруженный «тузик» шел тяжело. А Николай все вертелся, прислушиваясь к далекому гулу моторки.
— Думаешь, сюда? — спросил Александр.
— А черт ее знает. Греби ты быстрее!
— Быстрее не могу. Волна поднялась. Чего боишься так?
Но Николай не ответил, пропустил мимо ушей. И вдруг на горизонте появился катер, идущий на глиссаде.
— Греби! Греби быстрее! Твою мать! За тростник!
— Да ты что так сшалел-то, парень?!
— Гони, кому говорю! Хочешь, чтоб обоих хлопнули?! — вырвалось у него.
— Что, сети не твои?!
— Не мои! — брызгая слюной от злости, шипел на него парень. — Греби, ядрёна вошь! Достал ты меня!
Александр так и застыл с веслами в руках. Парень потянулся к нему, давя сапогами рыбу.
— Греби, говорю, сукин сын! — Поскользнувшись, он грузно опрокинулся на спину и скатился за борт. Это произошло так быстро, что Александр не успел подхватить его. До берега оставалось метров двадцать, не больше.
— Держись! — крикнул ему Александр, снимая с шеи шарф. Николай понял и обеими руками уцепился за конец. Александр несколько раз пытался затащить парня в лодку. Но в нее попало много воды. Скользкие борта прогибались, и через них вываливалась рыба. И тут осенило: выбросить всю рыбу к чертовой матери! Что и принялся делать. Парень дико выворотил на него глаза. И вдруг встал, почувствовав под ногами дно.
— Ты что, сволочь, не свое — так не жаль? — напустился он на Александра. И, поймав в воде крупного лосося рукой, снова закинул его в лодку. Потом спохватился: — Катер далеко?
Оба прислушались. Кругом было тихо.
— Мимо прошел! — то ли радуясь, то ли досадуя, прохрипел парень и, с трудом откашливаясь, медленно побрел к берегу.
Выгрузив рыбу из лодки в мешки, Александр затащил «тузик» на берег и положил на резиновое дно тяжелый камень. Заходить в дом не торопился. Внимательно осмотрел его снаружи.
Охотничья избушка была закрыта не на замок, просто заперта на деревянный засов. Приятно удивили маленькие грядки вокруг дома, перекопанные на зиму чьей-то заботливой рукой. Сама избушка была ветхой, дыры черепичной крыши были залатаны кусками ржавого железа. Стены дома для тепла были оббиты рубероидом. Видно, ветра не щадили это сиротливое строенье. Рядом с крыльцом росло какое-то экзотическое дерево с широкой шапкой устремленных вверх ветвей. Засохшие, узкие листья по форме напоминали листву ивы. Своеобразной была и кора дерева. Твердые, похожие на кожу крокодила волокна спиралью обвивали ствол. Густая крона широким зонтом защищала рундук крыльца от дождя и снега. Вот бы летом сюда приехать на пару дней!
Из сеней пахнуло затхлостью. Дощатые стены были утыканы здоровыми гвоздями, на которых висели засаленные фуфайки, рваные джинсовые куртки, прорезиненные плащи. Под ними — обрезанные по щиколотку резиновые сапоги и валенки. В единственной жилой комнате, с большой печкой-буржуйкой в углу, тоже стоял спертый дух пустующего жилья. Маленькие оконца наполовину были забиты фанерой. Щели в рамах и трещины в стеклах были тщательно зашпаклеваны вязкой коричневой замазкой. Две кровати, сбитые из досок, некрашеный стол, скамейка — вот и весь нехитрый интерьер. На столе лежал лист бумаги, на котором крупными буквами было выведено: «Люди добрые! Чувствуйте себя, как дома. В день отъезда приведите все в порядок, заприте дверь на засов. Низкий вам поклон! — И подпись: — С уважением, хозяин».
Губы Александра тронула улыбка.
— Интересный человек!
— С большой придурью! — подбрасывая дрова в печь, пробурчал Николай.
— Ты его знаешь?
— А как же!
И опять замолчали.
Николай, по-стариковски сгорбившись, сидел перед открытой печной дверкой, угрюмо уставившись на огонь. Избушка нагрелась на удивление, очень скоро. Просохли обклеенные глянцевыми журнальными обложками стены, с которых улыбались напомаженные женские лица. Сварилась картошка в мундирах, в черном от копоти чайнике вскипел и заварился чай. Не сговариваясь, стали выкладывать на стол продукты. Николай выставил бутылку водки.
— Лечиться будем! — хрипловато констатировал он.
— В такой ситуации — дело хорошее. А ты, скажу я тебе, крепкий парень. Вода ледяная. Не каждый бы выдержал. Чувствуешь-то себя как?
— Поживем — увидим! — мрачно ответил Николай. — Тело все огнем горит, а нутро не отходит. С перцем бы! Тогда б точно помогло. Ну, поехали!
Молча чокнулись кружками. Выпили, закусили салом. От второй стопки Александр отказался.
— Ну, как знаешь. Было бы предложено, — буркнул Николай и одним махом опрокинул кружку в рот. Лицо его побурело, но тело заметно знобило.
— Может, мне тебя водкой натереть? — предложил Александр.
— Еще чего выдумал! Добро переводить. Изнутри буду греться.
Он снова налил себе в кружку, да еще чуть не до краев.
— Это уже лишки, — покачал головой Александр. — Не на пользу пойдет.
— Вот, блин, праведник нашелся! — неожиданно взорвался парень. — Учить он меня будет! Терпеть не могу!
