— Боже мой! — Самым естественным образом Хэпберн положил руку Мойе на плечо. — Почему вы не сказали мне сразу? Что с ним? Кто лечит его?
— Доктор Бернетт. У него дифтерия. Он заразился во время последней поездки на Лонг-Айленд. Говорят, там началась эпидемия.
— Но при уходе знающего врача дифтерия…
— Робби становится все хуже и хуже. Я хочу проконсультироваться у какого-нибудь медика. Сейчас я должна спешить назад.
Марк Хэпберн проклял себя за тупость! Ведь Мойя знала, что он медик по образованию.
— Позвольте мне осмотреть мальчика, — страстно попросил он. — Я знаю, это звучит самонадеянно… То есть я вполне заурядный врач. Но по крайней мере я лично заинтересован в здоровье Робби.
— Я и хочу, чтобы вы осмотрели его, — просто ответила Мойя. — Именно поэтому я и вызвала вас…
Найланд Смит поспешно спустился с трапа и побежал через ярко освещенное летное поле к ожидающему его автомобилю. Громко хлопнула дверца, и машина тронулась.
— Вы кто? — резко спросил Найланд Смит у сидящего в салоне человека.
— Джонсон.
— О, Джонсон! Пополнение из морского флота, полагаю. Как Хэпберн — пополнение из сухопутных войск. Меня уведомили, что доктор Фу Манчи и Сэм Пак выслежены на ферме в Коннектикуте. Еще какие- нибудь новости?
— Доктор Фу Манчи покинул ферму на автомобиле несколько минут назад. Наш отряд не успел задержать его.
— Проклятье! — Найланд Смит ударил кулаком правой руки по ладони левой. — Слишком поздно… Как всегда слишком поздно!
— Он направился в Нью-Йорк. По всем возможным маршрутам расставлены посты. Я прилетел, чтобы встретить вас.
— Даже переодетый, доктор обращает на себя внимание высоким ростом, — сказал Смит. — Скажите, где высадить вас. Поддерживайте связь с отелем «Регал».
Перед ними по пустынной дороге ехала одна полицейская машина, вторая замыкала процессию. Но вдруг мимо них на скорости шестьдесят пять миль в час пронесся автомобиль с потушенными фарами.
Раздался треск пулемета, град пуль обрушился на автомобиль Найланда Смита. Не более чем в пяти ярдах за ним с грохотом взорвалась мощная бомба.
Машина с потушенными фарами с ревом умчалась вперед — машина с двигателем от «роллса», позволяющим ей развивать до двухсот миль в час…
Бронированные стекла потрескались в нескольких местах — но ни одна пуля не проникла в салон.
Автомобиль остановился, и Джонсон вышел на дорогу.
— Эй, впереди, у вас там все в порядке?
— Да, сэр.
Из полицейских машин повыскакивали люди и бросились к автомобилю Найланда Смита.
— Все по местам! — громко приказал последний. — Не стоило останавливаться…
На крытой стоянке возле «Регал-Атениэн» Смит выскочил из машины и бегом бросился в отель. Крестообразная дверь еще вращалась за ним, когда правительственный агент Уатт вышел из конторы управляющего.
— У меня для вас донесение от капитана Хэпберна.
Найланд Смит остановился на полпути к лифту и обернулся.
— Да?
— Он не может появиться здесь в назначенное время и просит вас подождать его звонка.
Наверху в номере Фей приготавливал виски.
— Почему задержался капитан Хэпберн? — спросил Найланд Смит. — Ты не знаешь?
— Не знаю, сэр. Но, думаю, из-за леди.
— Миссис Эдер?
— Да, сэр. Мэри Гофф — замечательная женщина, которая заходила сюда и прежде, — принесла капитану Хэпберну записку сегодня утром сразу после вашего ухода, сэр. Капитан Хэпберн отсутствовал дома весь день, но вернулся с час назад, собрал какие-то инструменты в лаборатории и снова ушел.
Найланд Смит поставил стакан на стол и принялся раздраженно набивать трубку.
Это было странным отступлением от заведенного порядка, а Марк Хэпберн во всем неукоснительно следовал заведенному порядку. Смит ничего не понимал. Конечно, он прибыл раньше условленного времени, но рассчитывал застать здесь Хэпберна. В этот решающий момент отсутствие начальника штаба могло обернуться самыми серьезными неприятностями. Каждая минута, каждая секунда сейчас была дорога. Доктор Фу Манчи шаг за шагом теснил противника. Его холодный неумолимый гений воплощал задуманное в жизнь, несмотря на упорное противостояние их сил…
Раздался телефонный звонок. Фей взял трубку и несколько мгновений слушал. Затем поднял глаза на Смита.
— Это капитан Хэпберн, сэр.
— Как он, доктор Бернетт?
Голос Мойи срывался, в глазах ее застыл страх. Доктор Бернетт — молодой человек с располагающими манерами и престижной практикой — задумчиво нахмурился и покачал головой.
— У вас нет оснований для тревоги, миссис Эдер. Но я не совсем удовлетворен течением болезни.
Мойя обернулась к Хэпберну, входящему в этот момент в гостиную. Его непокорные волосы были сейчас растрепаны больше обыкновения. Он остро сознавал опасность ситуации — ибо знал, что о его приходе будет немедленно доложено Президенту таинственными вездесущими агентами. Однако в голове у него созрел план. Если Мойя окажется в опасности, он объявит себя федеральным агентом, который втерся к ней в доверие с целью вытянуть из нее какую-нибудь информацию.
— Доктор Бернетт, это… — Мойя колебалась долю секунды. — Это доктор Перселл, мой старый друг. Вы не возражаете, если он осмотрит Робби?
Доктор Бернетт холодно поклонился.
— Конечно, не возражаю. Собственно говоря, я сам хотел пригласить для консультации еще кого-нибудь — исключительно в интересах вашего спокойствия, миссис Эдер. Я подумывал о докторе Детмолде.
Доктор Детмолд имел репутацию лучшего консультирующего медика в Нью-Йорке, и Марк Хэпберн — честный как с собой, так и с другими — на мгновение смутился.
— Мальчик сейчас спит, — сказал доктор Бернетт. — И я не хотел бы будить его. Но если вы пройдете сюда, доктор… э-э… Перселл, я с удовольствием выслушаю ваши соображения.
В тускло освещенной спальне няня Гофф сидела у постели спящего Робби. По ее виду можно было легко предположить, что она не спала последние сутки. Когда Хэпберн вошел, в усталых глазах женщины мелькнула радость.
Марк поманил Мэри Гофф к окну и шепотом сказал:
— Он очень бледен. Какой у него пульс?
— Плохи дела, сэр! Бедный малыш умирает у меня на глазах. Он задыхается… и ничего не может проглотить! Как помочь ему?
Марк Хэпберн подошел к постели и осторожно потрогал шею мальчика: гланды были сильно увеличены. От прикосновения — хоть и очень легкого — Робби проснулся. Большие глаза его казались остекленевшими. Мальчик никого не узнавал.
— Пить… — прошептал он. — Горло… как больно!
— Бедная крошка, — прошептала Мэри Гофф. — Он просит воды, и каждый раз, когда пытается сделать глоток, я боюсь, что он задохнется. О, что делать? Он умирает!
Хэпберн начал осмотр маленького пациента с помощью медицинских инструментов, которые он поспешно собрал у себя в лаборатории. Это было трудным делом, но наконец обследование закончилось…
У Хэпберна не хватило духа остановить Мойю, которая с отчаянным выражением на лице подошла к
