Впрочем, сами римляне чаще упоминали в этой поговорке не авгуров, а гаруспиков — гадателей по внутренностям животных. Это была наука еще более темная, секрет ее хранили чужеземные гадатели — этруски, которым римляне не доверяли. И все же перед каждым сражением в жертву богам закалывали животное и гадали по его внутренностям. Если гадание было неблагоприятным, закалывали другое животное, третье и т. д., пока не получали добрых знамений. Иногда так убивали по нескольку десятков животных. Были скотопромышленники, разводившие стада коров и овец специально для жертвоприношений: они наживали большие деньги.
На римской площади, у здания сената, стояла статуя человека в жреческой одежде и пред ней разрубленный надвое точильный камень. Говорили, что это великий авгур Атт Навий. Дело было при Тарквинии Старшем. Царь захотел проверить всеведенье гадателей. Он сказал Атту:
— Погадай-ка, пророк, может ли быть то, что я задумал.
Атт погадал и сказал:
— Может.
— Я загадал, что ты рассечешь ножом точильный камень. Вот камень. Режь!
Нож вошел в камень, как в масло, — твердый точильный камень развалился надвое. Эту историю гадатели напоминали, когда их очень уж донимали поговоркой о смехе авгуров.
Боги мстили за невнимание к знаменьям. Во время Первой Пунической войны римским войском командовал Клавдий Пульхр. Перед морским боем он велел погадать. Из походной клетки выпустили священных цыплят и насыпали им корму. Они не стали клевать — знаменье было дурным. Но Клавдий не послушался богов. Он приказал бросить цыплят в море:
— Если не хотят есть, пускай пьют!
Начался бой, и римляне были разбиты.
У этого рассказа есть продолжение — но уже не столько о римских суевериях, сколько о патрицианской надменности Клавдия. После поражения сенат приказал ему сложить власть и назначить диктатора. В насмешку Клавдий назначил диктатором своего вольноотпущенника. Конечно, сенат не утвердил назначения. Однако вольноотпущенник с этих пор до конца жизни щеголял в тоге отставного диктатора.
Сестра Клавдия была так же высокомерна, как и брат. Однажды она шла по площади в толпе. Ее толкали со всех сторон. Она воскликнула:
— О, если бы мой брат потерпел еще одно поражение и тем поубавил в Риме народу!
Ее привлекли к суду за оскорбление народа. Это была первая женщина, обвиненная в таком преступлении.
Впрочем, при умении богов можно было и обмануть. Папирий Курсор перед боем с самнитами велел погадать на цыплятах. Авгур донес, что цыплята клевали корм с жадностью. Бой уже начинался, когда вдруг Папирию сообщили, что авгур солгал: цыплята не ели.
— Это его дело, — сказал Папирий, — значит, для него знаменье было недобрым, а для меня добрым.
Так как в бою авгур погиб, а Папирий одержал победу, то решили, что он был прав.
Не было такой мелочи, которую нельзя было счесть знаменьем. У жреца Квинта Сульпиция во время жертвоприношения упала с головы жреческая шапка — жрец сложил с себя сан. Во время обрядов при назначении Фабия Максима диктатором послышался писк мыши — обряды начали сначала. Полководец Марцелл перед походом приказывал выносить себя из дому в закрытых носилках, чтобы не увидеть и не услышать чего-нибудь недоброго.
После галльского разорения сенат обсуждал вопрос, восстанавливать ли город, не перенести ли столицу в Вейи. Какой-то центурион в это время вел свой отряд по площади и, проходя мимо здания сената, скомандовал: «Стой!». Это сочли за волю богов. Рим остался в Риме.
ПИРРОВЫ ПОБЕДЫ
За покорением средней Италии пришла очередь южной Италии, за самнитскими племенами очередь греческих городов. Не надо забывать, что это были те самые греки, которые славились изнеженностью на весь мир и у которых в году праздников было больше, чем будней. Справиться с Римом собственными силами они и не пытались. Но они призвали на помощь уже известного нам царя-рыцаря Пирра Эпирского.
Воинственные эпирцы не впервые появлялись в Италии. Еще когда в Македонии правил Александр Македонский, в Эпире правил его дядя Александр Эпирский. Когда Александр Македонский двинулся завоевывать Персию, Александр Эпирский двинулся завоевывать Италию. Персы считались народом изнеженным, италийцы мужественным. Александр Эпирский говорил:
— Племянник идет в женскую половину мира, я — в мужскую.
Италии он не завоевал и скоро погиб в сражении. Пирр был его родственником и пришел довершить его дело.
У Пирра был советник — оратор Киней, ученик Демосфена. Пирр говорил, что Киней покорил больше городов словами, чем он сам оружием. Киней спросил:
— Государь, а что мы будем делать, завоевав Италию?
— Завоюем Сицилию.
— А потом?
— Завоюем Африку.
— А потом?
— Завоюем Македонию и Грецию.
— А потом?
— Будем жить припеваючи: есть, пить и веселиться.
— Так что же нам мешает заняться этим прямо сейчас?
Пирр рассмеялся, но войну все-таки начал.
В Италии Пирр бился с римлянами в трех сражениях. Первое кончилось решительной победой, второе — не решительной победой, третье — поражением.
Первая битва была при Гераклее, в 280 г. до н. э. Пирр поменялся доспехами с оруженосцем, оруженосца убили, войско дрогнуло, думая, что пал Пирр. Тот сорвал с себя шлем и поскакал по рядам, громко окликая солдат. Исход боя решили боевые слоны. Римляне видели их впервые и бежали в панике. Объезжая поле боя и глядя на трупы врагов, Пирр сказал:
— Римляне со мной и я с римлянами могли бы покорить весь мир.
После победы Пирр послал в Рим Кинея. Он предложил римлянам мир и союз, если они откажутся от своих завоеваний. Киней вез богатые подарки. Он обошел всех сенаторов, но ни один из них подарков не принял. Тем не менее сенат стал обсуждать предложение Пирра и уже готов был принять мир. Честь Рима спас старейший из сенаторов — Аппий Клавдий, потомок того Аппия Клавдия, который возглавлял децемвиров. В молодости он был знаменитым полководцем и оратором, провел в Риме первый водопровод, вымостил дорогу от Рима до Капуи, ввел в римский алфавит две новые буквы. Теперь он был дряхл и слеп, в сенат его принесли на носилках. Он произнес речь:
— До сих пор, римляне, я жалел, что лишился зрения; теперь, слыша ваши слова, я жалею, что не лишился и слуха…
Сенаторы устыдились. Предложение Пирра было отвергнуто, Киней воротился из Рима ни с чем.
— Каков показался тебе сенат? — спросил Пирр.
— Это собрание царей, — отвечал Киней.
Вторая битва была при Аскуле в следующем году.
