Анастасия Доронина
Сезон любви
Говорят, что Бог дает нам одиночество для того, чтобы мы познали самих себя. Ибо только познав себя, мы способны найти того, кто нам действительно нужен в этой жизни.
Как говорит моя подруга Светка, — мужиков первого сорта в природе нет, а второй уже весь разобрали.
Звучит цинично, но истины в этом утверждении больше, чем цинизма. А еще та же Светка говорит, что пользоваться «третьим сортом» — альфонсами, безработными, зэка и «алконавтами» — приличная женщина должна считать ниже своего достоинства. И с этой ее сентенцией тоже не поспоришь.
— Возьми любую газету с объявлениями о знакомстве, — говорит она нам. — Просто вот для эксперимента — любую! Там все эти «подарочки» как на подбор. Или судимый, или разведенный, или дурак. Дураков больше. И хорошо хоть, что их сразу видно.
— А разведенный-то чем тебя не устраивает? — возразила ей другая наша подруга, Марина. — Тоже как будто «второй сорт». Пользуйся хоть второсортниками, если есть возможность. Ты ведь тоже уже, прости, не девочка. В наши тридцать с хвостиком нормального мужика без прошлого, без родственников и с перспективой по жизни встретить трудно…
Маришка могла себе позволить давать такие советы — она единственная из нас троих имела то, что принято называть «женским счастьем»: мужа, пролежавшего в квартире уже второй диван, сына-двоечника и дочку, вступившую в прелестный подростковый возраст. Сейчас, сидя напротив меня и Светки в нашей любимой кафешке на «Студенческой» и торопливо проглатывая свою порцию мороженого, Маришка то и дело поглядывала на часы: скоро надо было бежать за сыном в школу. Светка смотрела на подругу снисходительно. Когда-то Маришка была маленькой пухлой девчушкой с очаровательной мордашкой, молочно-белой кожей и обворожительной, всегда смущенной улыбкой. Теперь, спустя пятнадцать лет после того, как она вышла замуж за своего Костю, перед нами сидела замученная женщина с оплывшей фигурой, безо всякого следа косметики на лице и с волосами, безнадежно испорченными перманентом.
Светка же выглядела превосходно: локоны струились у нее по плечам, высокую и крепкую грудь обтягивал пушистый свитер из ангорской шерсти, через спинку стула был перекинут великолепный плащ от «Гуччи» с вышивкой, купленный в бутике на Новом Арбате. Работа в банке, которой Светка отдавалась всецело, пройдя путь от простого клерка до заведующей отдела обеспечения валютных операций, позволяла ей делать ради себя и не такие траты. А мужа у Светки не было никогда. И по этой же причине, как она утверждала, не было у нее и ранних морщин.
— Разведенные — это тоже третий сорт, чтобы ты знала, — ответила Светка Маришке. — Не такие уж бабы дуры, чтоб хороших мужиков выгонять. Тех, которые не пьют и на шею тебе не садятся. Раз выкинули его — значит, к жизни не пригоден. И в постели, скорое всего, тоже не Казанова.
Маришка покраснела, как девочка, и ниже склонилась над мороженым. Несмотря на свой пятнадцатилетний опыт семейной жизни, наличие двух детей и мужа, она до сих пор вспыхивала от смущения, если при ней говорили о чем-нибудь пикантном. В ней был сосредоточен целый базальт целомудрия, чего о Светке сказать было нельзя: Светка меняла мужиков даже не как перчатки, ибо перчатки все-таки меняют раз в сезон. Подруга заводила новый роман аккуратно раз в месяц, по возможности первого числа, — «так удобнее для учета», — объясняла она нам, усмехаясь профессиональной усмешкой банковской работницы. Причем кавалеры у Светки были сплошь женатыми.
— Ты просто хищница какая-то, Светка, — тихо сказала Мариша. — У каждого из твоих ухажеров ведь жена есть. И эта жена — живой человек, очень жаль, что ты этого не понимаешь. Представляю, как она мучается… то есть они. Если бы какая-нибудь прощелыга моего Костю попыталась увести, я бы не знаю… Я бы умерла, наверное.
Не отводя от Маришки несколько вызывающего взгляда, Светка снова усмехнулась одним уголком рта. Причина этой иронии была мне понятна. Представить себе, что кому-то из молодых и успешных женщин Светкиной породы придет в голову мысль отбить у нашей подруги ее скучного, вечно укрытого газетой мужика, который и внешне был совершенно неинтересным субъектом, было невозможно.
— Милая моя, заводя роман с женатиками, я вовсе не ставлю перед собою цель увести их из семьи, — сказала Светка, вскинув голову и отводя за спину платиновый локон. — Иначе в моем паспорте стоял бы даже не один штамп, а все пять или шесть! Просто я предпочитаю крутить любовь с интересными, содержательными и значительными мужиками, понятно? Таких, как я уже сказала, давно разобрали.
— Где же ты сама была, пока их разбирали?
— Деточка, уж кто-кто, а ты прекрасно знаешь: я делала карьеру.
— Ты делала карьеру, а кто-то в это время делал для тебя мужика? Эти ведь, которые содержательные и значительные, тоже не из кокона специально для тебя вылупились! Без хорошей женщины под боком интересным человеком не станешь. Ты бы вот тоже взяла, да и воспитала кого-нибудь для себя. Есть же еще не старые, непьющие…
— Зачем? — пожала плечами Светка. — Ничью семью я разбить не пытаюсь. Понравился мужик — встречаюсь, пока не надоест. Надоел — отваливай, уступай другому. А то можешь и не уходить. Кровать у меня достаточно широкая даже для троих, а замуж, девочки, как вы знаете, я не собираюсь. Жить с кем-то вместе, чтобы он годами — подумать страшно, годами! — у меня перед глазами туда-сюда ходил… Это же страшно подумать! — повторила она. — И насчет ребенка я еще не решила.
Маришка опять покраснела, а я взглянула на Светку с уважением. Не то, чтобы я одобряла эту ее позицию, просто я всегда завидовала самоуверенности подруги и тому, с какой легкостью она говорила о вещах, которые вызывали во мне острую, совершенно физическую боль. Из нас троих самое тяжелое и постыдное положение было у меня. Я любила — именно любила! — женатого мужчину, наши отношения длились не первый год и сплелись в некий грязный, липкий, отвратительный ком из взаимных упреков, споров, ревности и обид. Все это пачкало наши души, выматывало нервы, резало по сердцу и не давало, совершено не давало жить…
А тем временем Светка вынула из сумки глянцевый журнал и, сдвинув в сторону вазочки с мороженым, распростерла его перед нами. Быстро пролистнув несколько страниц, она уперлась великолепным полированным ногтем в отчеркнутый синим фломастером текст:
— Вот! Не верите мне — так утешьтесь мнением авторитетов! Читайте: «Сексолог А. Полеев утверждает: „Число мужчин катастрофически уменьшается. Согласно статистике на 100 женщин в России в возрасте 33 лет приходится 88 мужчин, 18 из которых — алкоголики. Поэтому 23% женщин никогда не ходили в ЗАГС и, скорее всего, не пойдут“.» По статистике, на пятерых незамужних 35-летних россиянок приходится один холостой мужик!
Она посмотрела на нас так торжествующе, как будто этот секрет Полишенеля был личным ее открытием. Палец, придерживающий страницу, взлетел кверху, и Светка стала похожа на учительницу, наставляющую неразумных школьниц:
— Известно, что женам изменяют от 76 до 89% наших соотечественников, — процитировала она на этот раз наизусть. — По мнению американского психолога Харольда Фишера, у романа с женатым мужчиной есть следующие преимущества: «Он может хранить вам верность долгие годы, он может любить вас более страстно, чем жену, он оценит вас выше, чем холостяк, он обычно не скупится на подарки, он — страстный любовник, поскольку постоянно нуждается в подтверждении своей мужской состоятельности, любой его визит становится событием для вас обоих». Так что, как хотите, девчонки, а совесть меня совершенно не мучает, — продолжала Светка. — И потом, я исхожу только из практической точки зрения, чувства и эмоции тут абсолютно ни при чем. Во-первых, женатик не будет претендовать на мою свободу. И это самое главное! Да, я человек настроения — сегодня встречаюсь с одним, завтра он мне надоест — на порог не пущу, а послезавтра, если будет скучно, позову его обратно. И попробуй он только мне хоть слово сказать по этому поводу! У меня ответ наготове: а сам-то ты, родной, от меня куда идешь? К благоверной? Вот и от меня не требуй верности, будь ласков. Дальше — во вторых. Я и мой избранник никогда друг другу не надоедаем!
