Свиток 3
Из книги, рекомой: «Мудрослов»
Однажды, рекут, шел Белобог по мосту. Чернобог же в то время надоумил одну беспутную девку спрятаться под тем мостом и напугать проходившего по ней Белобога. Но лишь только девка «кукнула» из- под моста, как превратилась в кукушку…
Рекут также, что Белобог простил кукушку и даже доверил ей ключи от Ирия. Но вскоре кукушка, по беспутности своей, их потеряла. С тех самых пор и летает она по Свету, ищет их, плачет-кукует — Долю свою проклинает. По лесам, по глухим местам хоронится — Белобогу на глаза показаться боится. И до сих пор ищет…
Рекут, что однажды осерчал Перун на Змея, бросил в него Молонью-Перуницу, да не попал: извернулся Змей, и прожгла Молонья не шкуру его чешуйчатую, а дырку в камне… Набрел как-то на тот камень Велес. Взял, отнес курам: «Вот, — бает, — вам бог! Будет беречь он вас ото всякого лиха-злосчастья, как бы сам я вас берег. Берегите ж его!» И стало по слову Велесову…
Рекут, собрались однажды волхвы и стали думать, какими словами им славить Рода — Того, Кто Сам Еси наипаче всяких слов. Думали-думали, ничего не надумали. Пошли к Велесу: «Открой нам, Вещий, — бают, — каким словом нам Рода славить?» — «Говорите так, — отвечает им Велес:
«Больно сложно! — рекут волхвы. — Мы насилу половину запомнили. Как бы попроще?» — «Можно и проще, — отвечает Вещий, — как раз половина и будет:
Поклонились Велесу волхвы за науку и удалились восвояси — каждый в свой удел, сохранив в тайне Вещее Слово Божское. Кто Ведает — тот ведает…
Рекут, что когда Боги сотворили Лихо, они сотворили его с двумя глазами, как у людей. Один глаз Лиху дал Белобог, а другой — дал Чернобог. Сотворили — и послали они Лихо на Землю в удел человечий. Пришло к людям Лихо, стало раздавать им всякие горести да несчастья. Только — что это? Глядит Лихо на дары свои оком Чернобога и видит, что это горести и беды одни. А посмотрит оком Белобога — все горести-то радостями будущими оказываются, и всякая беда счастьем оборачивается! «Какое же я Лихо, — стало сетовать Лихо, — если я людям одни лишь блага да радости приношу?» Тогда увидели Боги, что их задумка не удалась, и забрал Белобог у Лиха око свое обратно. С тех-то самых пор и стало Лихо одноглазым…
Однажды, рекут, Змей, спасаясь от гнева Перунова, приполз к осине. «Почему ты дрожишь?» — спросила она его. «Потому, — отвечал Змей, — что Перун вот-вот нагрянет и спалит меня своими Огненными Стрелами-Молоньями!» — «Не бойся, — говорит ему осина, — спрячься под моею кроной, и Перун тебя не заметит, мимо проскачет!» Змей так и сделал. Вскоре на огненной колеснице, запряженной тремя Конями-Огнями, примчался Перун и спрашивает осину: «Не видала ли ты, осина-древо, здесь врага моего — лютого Змея?» — «Нет, — отвечает осина, — не видала!» — «А что это у тебя, осина-древо, листья дрожат?» — спрашивает Перун. «Это их ветер трясет!» — отвечает осина. Взял Перун, да и запретил ветру дуть. Смотрит на осину, а у нее и без ветру листья колышутся, будто от страха дрожат. Догадался Перун, в чем тут дело, но виду не показал и спрашивает: «А не Змей ли это, осина-древо, за листвой твоей от меня укрылся?» — «Нет, — отвечает Перуну осина, — не он!» Услышав такую ложь, рассердился Перун и проклял осину: «Коли лжешь ты, древо-осина, возьми ж на себя ты Змея трясину!» С тех пор и стали дрожать листья у осины — безо всякого ветру…
Рекут, что нощью улавливает Морок все, сказанные без оберега, слова, связывая их подвластной ему тьмой. Поэтому сами они ничего связать уже не могут…
