Не очень… но что же?
Что тогда мы можем, если нам так сложно бросить?
И что тогда нам нужно?
Мы вспоминаем Бога, когда нам стало хуже, просим, но…» *- я не удержалась и стала сама подпевать. Поставила песню на повтор и с чистой совестью, а я её вчера постирала, пошла обедать. И завтракать, кстати, тоже.
*Нервы — Курим.
Когда с обедом было покончено, в дверь усиленно заколотили.
— Ой, Ярик, — невинно улыбнулась я, найдя за дверью соседа. — А что ты такой злой?
— Выключи свою песню. Меня уже тошнит от неё!
— Тебе не нравится? — состроила обиженную рожицу. — Кстати, я тут подумала и решила, что была не права, когда говорила про пепельницу.
— Правда? — немало удивился мужчина.
— Ага. Я решила, что целовать курящего человека, равносильно тому, что облизывать помойное ведро… ой, убери руку! Ай! Больно же!
— Что ты там про помойное ведро говорила? — прорычал Ярослав, схватив меня за руку.
— А что, не правда? Ай, не бей маленьких!
— Не бить? — он снова отвесил мне подзатыльник. — Не бить?!
— У тебя заело? Ай, больно же!
— Ты вообще думаешь о том, что говоришь?!
— А ты думаешь о том, что творишь? У меня уже шишка на затылке!
Не помогло. Он снова отвесил мне подзатыльник. Ладно, актриса, воскресшая во мне, выручай…
Я подняла на него взгляд и посмотрела прямо в глаза. Мужчина замер, заметив, скупую слезинку, скатившуюся по щеке.
— Эй, ты чего плачешь? — потерял он весь свой запал. — Сонь, не плачь.
— Сигареты, — прохныкала я и протянула руку. — Все.
Он замешкался. Ну, давай уже! Я не выдержу и прямо тут рассмеюсь. Он достал из кармана пачку сигарет и вложил мне в протянутую руку. Я с силой сжала её. Теперь главное не заржать в голос. Главное не заржать! Чёрт, смотрю в его глаза, полные вины и не могу сдержаться. Я отвернулась, чтобы он не видел моё лицо, исказившееся от рвущегося наружу смеха, привалилась к косяку и зашлась в немом смехе, закрыв лицо руками.
— Сонь, не плачь. Так больно? — а сколько заботы было в его голосе.
Я скинула его руку со своего плеча и сползла вниз, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Я рыдала и ничего не могла с собой поделать.
— Сонечка, милая, не плачь, — попытался он обнять меня. У меня тряслись плечи, я закрывала рот ладонью, чтобы не засмеяться. — Я не знал, что будет так больно. Сонечка…
Тут Сонечка не сдержалась и заржала в голос.
— Господи, какой ты доверчивый! Как дитя малое!
— Всё! Мне надоело!
Меня самым наглым образом схватили за шкирку и подняли. Смеяться я уже не могла, просто постанывала. А Ярослав времени не терял, впихнул меня в мою же квартиру, словно нашкодившего котёнка, и сам зашёл, не спросив даже разрешения.
— Где кухня?
Мне оставалось только ткнуть пальцем, потому что я сидела на полу и держалась за живот. Меня снова тем же способом транспортировали на кухню и поставили к плитке.
— Готовь!
— Что? — от такой наглости я опешила.
— Суп!
Он не шутит? Стоп, а что он командует?!
— Раз я бросаю курить, ты должна меня кормить! — пояснил мужчина, подметив мой слегка озадаченный вид.
— Наглец! — восхищённо выдохнула я и принялась за готовку. Если меня не пнуть, то я до конца жизни и буду гадостью быстрого приготовления питаться.
Долго ещё это чудище меня будет донимать? Почему в соседки мне попалось именно ОНО?! Я глянул на Соню. Она стояла и, пританцовывая и напевая что-то, резала лук. Надеюсь, готовить она умеет. Хоть в таком виде получу компенсацию. Больше не хочу её злить. Нет, я хочу, но только без таких последствий.
Я прислушался к тому, что она напевает.
«Да, я не Rock-Star, но моя гитара горит,
Это так просто, если ты почувствуешь ритм.
Давай, не бойся, и пускай провалится пол,
И все — лето, плавки, рок-н-ролл!»
Господи. Повёрнутое на роке чудище. Неужели, я так много грешил, и это мне послали в наказание? Здесь любой атеист задумается. Я снова посмотрел на неё. А двигается она хорошо. Очень хорошо… так, отставить, фантазия! Мне тебя ещё тут не хватает для полного счастья!
Дверь хлопнула.
— Сонь, это я! — на кухню заглянула вчерашняя рыжая девушка. Валя, кажется. — Так, ты почему не в постели?
— Ой, — судя по виноватому лицу Сони, сейчас что-то будет.
— Значит, я волнуюсь! Думаю, как там моя подруга? Не померла ли она, пока я по магазинам бегаю, ищу варенье малиновое. А она — живёханькая и здоровая пляшет!
— Но я, действительно, была больна! — возмутилась Соня. — Даже он подтвердит! — ткнула она в меня пальцем.
Грозный взгляд рыженькой не сулил подруге ничего хорошего.
— Это правда? — посмотрела она на меня.
— Ага, как не прискорбно вам это сообщать, но ваша подруга безнадёжно больна.
— Чем? — испугалась Валя.
— Идиотизмом! — теперь я буду отыгрываться, дорогая моя.
— А, ну об этом я знала, — успокоилась девушка. — А вы кто?
— Ярослав, — приветливо улыбнулся я. — Сосед этого чудища.
— О, сочувствую, — сразу прониклась симпатией Валя. — А я — подруга её. Представляете, утром звоню ей, а она говорит, что заболела. Я, как дура, после пар носилась по магазинам, а она, оказывается, симулянтка!
— Бессовестная.
— Эй! Я вообще-то ещё тут! — подала голос Соня.
— А ты готовь суп! — шикнула на неё подруга. — Я есть хочу.
— Охаметь, куда катится мир? — пробормотала девушка и продолжила прерванное занятие.
За пятнадцать минут общения с одной милой дамой я узнал много нового о своей соседке. Например, моя соседушка раньше ходила на танцы. Интересно было бы с ней потанцевать. Только наедине и… Ладно, об этом можно подумать потом.
Почему я не был удивлён, когда узнал, что это чудо чуднОе мечтает о бас-гитаре? Кроме всего прочего она отлично готовит. Как раз сейчас и проверим. Учится Софья на журфаке вместе с Валентиной. Мечтает путешествовать, любит детей, хомяков, бас-гитаристов и… ещё по мелочи.
— Эй, вы! Кушать подано. Садитесь жрать, пожалуйста, — прервала Соня нашу милую беседу.
— Она всегда такая?
— Нет, иногда она устаёт и становится милашкой-очаровашкой, — обнадёжила меня Валя.
— Хватит болтать! — прикрикнуло чудище. — Сейчас сама всё съем!
