Райан Канстон
Пираты солнечной системы
Дугласу никогда не нравилась живопись, ему всегда казалось, что не может существовать в природе более глупой и бессмысленной траты своего времени, чем зарисовка людей, животных и прочего на бумагу необходимую для более существенных вещей. Бродя без дела по длинному и извилистому коридору, он остановился у одного из таких произведений искусства. Его взгляд, был полон какой-то сумасшедшей ярости нескрываемой, но всё же чуждой для других людей. На картине было изображено сражение трёх огромных космических кораблей за контроль над маленькой, почти невидимой за яркими вспышками термоядерных зарядов, планетой.
Он пристально вглядывался в это изображение, стараясь отыскать там что-то чарующее и пронизывающее душу, то, что обычно чувствуют люди, детально осматривающие картину многовековой давности. И не найдя в ней ничего такого, что могло потрепать его немного застоявшееся отвращение ко всем видам искусства, он, остановившись всего лишь на пару секунд в осмыслении правильности совершаемых действий, начал выжигать с помощью лазера полотно.
Вырезав из картины все космические корабли и рассортировав их по карманам брюк, он с чувством полного удовлетворения и сияющей на его лице невероятно наивно-детской улыбкой, зашагал в сторону капитанского мостика, принадлежащего ему — капитану этого пиратского корабля.
Он и его верная команда головорезов — это те самые пираты, что грабят космические караваны, берут на абордаж торговые суда, уничтожают военные корабли земного правительства и закапывают всё награбленное золото на необитаемых и неотмеченных картами звёздных систем планетах. А ещё они не пьют ром, но не из-за того, что они какие-то особенные, просто ром уже не в моде. Все теперь пьют космический шнапс, что всё же не мешает им иногда (в знак любви к старым традициям) пропускать по стаканчику забытого, но неутраченного временем напитка всех старых земных пиратов — эля (ведь ром нынче не в моде).
Вернёмся же к Дугласу. По пути к капитанскому мостику он ненадолго остановился около старинного зеркала, укреплённого на стену давным-давно, когда он, будучи ещё маленьким мальчиком, бегал по этим коридорам и разрисовывал стены фломастерами. Тогда капитаном корабля был его отец, злостный блюститель порядка и верный последователь пиратского кодекса. Своего сына за проявленную повинность он наказывал самым строгим методом, который может придумать родитель для своего чада — порка ремнём по ещё нормально не сформировавшейся заднице. Воспоминания об этом были слишком размытыми и туманными, чтобы Дуглас хоть как-то сумел разобраться в них в полной мере, поэтому не будем заострять на этом своего внимания и просто двинемся дальше.
— Что это у меня за чертовщина на лице? — Дуглас придя в шок от своего нового вида, стал почесывать и рассматривать развившуюся на подбородке шевелюру. — Если я это не остановлю, то скоро у меня эта штука в целую бороду, выцветет. А этого я не могу себе позволить. Нет. Ни в коем случае. Не дай бог, моя команда увидит, во что это я превратился. Могут ещё принять за оживший труп моего отца, — прокрутив в голове эту мысль несколько, раз Дуглас незамедлительно начал смеяться и негромко повторять «Конечно. Мой воскреснувший отец. Вот ведь умора! Кто на такое поведётся?»
Затем докрутив эту мысль до самого конца, он начал осознавать некоторые неприятные детали этого преображения:
— Ах, ну да. Это же моя команда, она и не в такое поверят. Мы же в космическом пространстве как- никак. Лучше бы я не знал их так хорошо. Лучше бы пропустил тот момент с анкетами, бланками и проверками на профпригодность, которые я обычно устраивал в пивнушках. Хотя вроде эти экзамены, в самом деле, сближали меня с командой. Стоп! О чём же я до этого говорю? А, точно, об отце! Полезут на меня с вопросами сразу, как только заметят: «А каким это образом вы сумели выбраться из могилы? Как у вас получилось оживить себя? Что вы будете теперь делать со своим преемником? Прикажете нам его убить? Не вопрос». Боже, кажется, я схожу с ума. С дураками живу сам дураком скоро стану. Ничего они не будут спрашивать. Они первым делом меня застрелят, а уже потом станут задавать вопросы. Даже я бы так поступил, — тут он внезапно умолк. — Хмм… и зачем это всё я вслух говорю, если меня всё равно никто не слышит? — не придя к должному умозаключению, Дуглас, уставший от всей этой фактической разборки своей команды, продолжил разглядывать висящее перед ним зеркало.
В отражении он увидел знакомого ему человека. Вне всяких сомнений перед ним стоял самый, что ни на есть, настоящий пират. Такой неопрятный и дикий, что при одном только его виде у Дугласа сразу привилось чувство неприязни и отвращения к этому типу людей. То было нормальное чувство, которое возникает у каждого второго жителя космоса при встрече с представителем такой славной и хорошо оплачиваемой профессии. И в то же время в этом человеке было нечто далёкое от всей этой воровской романтики. Что-то от другой профессии предназначавшейся для таких же изгоев и бандитов.
«Бродяга» вот первая ассоциация, которая приходит вам в голову при встрече с этим человеком. Щетина, тёмные кудрявые волосы, и небольшой шрам, на левом глазу.
Даже одежда подходит к этому образу «Странника с большой дороги». Обшитая золотыми пуговицами тёмно-красная рубашка из цветного льна, за всё своё время пребывания на теле капитана она успела несколько раз порваться, покрыться грязью и растерять все свои драгоценные запонки. Видно было, что ей вместе с Дугласом пришлось через многое пройти. И вот, они уже не разлей вода; проверка временем удалась и все будущие приключения ждут, не дождутся, когда они шагнут к ним на встречу, слепо повинуясь судьбе-кукловоду.
Поверх рубашки была накинута серая хлопчатая куртка. Довольно крупная, слегка не в пору капитану. Длинный плащ этой куртки, следовал за капитаном, куда бы тот не смел пойти. Умудряясь по пути собрать каждую пылинку с пола и посшибать всех нечаянно на неё набредших членов экипажа.
Дуглас перевёл взгляд вниз, туда, куда давно никто не заходил для проведения техосмотра. Штаны. Обычные парусиновые штаны. Ну и, слава богу, подумал он, хоть что-то здесь не подвержено переменам. Его взгляд опустился ещё ниже. На ногах у него красовались невероятно удобные домашние тапочки… ну, а что в этом плохого? В них же намного удобнее ходить по космическому кораблю, нежели чем в обычных чёрных кожаных сапогах, давно ставших рассадниками крыс и тараканов.
Осмотрев себя с головы до ног, он пришел к небольшому умозаключению, которое никак не могло придти в голову нормально-мыслящему человеку:
— Конечно, в этом образе есть и свои плюсы. Я и не ожидал что когда-нибудь смогу стать похожим на бродягу. Это так круто. Не могу дождаться того момента когда меня увидит моя команда. Уж Грэймс точно сдохнет от зависти. — Дуглас был вне себя от радости. Кажется будто бы той грусти нахлынувшей на него перед этим, никогда и не было. Это конечно связано с его слишком переменчивым характером, который может сравниться по частоте смены режима с небезызвестной, земной сменой времён года или женской, происходящей раз в месяц, сменой настроения (у них это называется по другому, но, по сути, имеет те же самые свойства, только в более небезопасных для мужчин проявлениях).
Капитанский мостик был достаточно большим местом, в обычное время, вмещающим в себя подготовленную к работе труппу из нескольких десятков человек и груду всякого технического барахла, вроде широкоформатных настенных дисплеев или гигантских пультов управления установленных вокруг всей комнаты в неясном, технически неуравновешенном порядке.
Дуглас сел в расположенное в центре комнаты кресло. Оно, вне всяких сомнений, было самым красивым и невероятно дорогим предметом интерьера на всём капитанском мостике. У него была в наличии деревянная спинка (внутренняя часть которого состояла из прочного металла именуемого титаниум), украшенная всевозможными узорами и орнаментами, которые его команда забрала со всех побеждённых военных судов. На боковых ручках кресла находились небольшие панели с большим количеством кнопок. При использовании этих самых панелей капитан мог в любой момент отключить всю систему безопасности корабля, включить встроенный туда динамик и, задействовав свои великолепные ораторские способности, докричаться до любого члена экипажа, где бы он на тот момент не находился. Или же включить диктофон и записать историю из жизни, например, посвященную одной легендарной битве с прожорливым блюдом, приготовленным их «замечательным» коком. После этого происшествия экипаж корабля перестал
