блюд, миску картофеля и тарелку с зелеными бобами.
— Ничего особенного, — мягко сказал Джанкарло, отодвигая стул для Касси. — У тебя должно остаться много места для десерта.
Касси не могла понять, то ли ей на каждом углу мерещится сексуальный подтекст, то ли он намеренно говорит двусмысленности. Но одно ей было известно точно — она чувствовала себя скованно в присутствии Джины. Высокая и худая сорокалетняя женщина в очках в модной черной оправе общалась с Джанкарло исключительно по-итальянски.
Так что же мешало Касси расслабиться: незнание языка или предположение, что Джина осуждает ее? Или размышления о том, сколько женщин сидело здесь прежде, ужиная с богатым итальянцем, которого они только что встретили? Интересно, оставался ли кто-нибудь на ночь и подавала ли Джина им завтрак как ни в чем не бывало?
— Касси! — Голос Джанкарло вернул ее в реальность.
— Что, прости?
Закусив губу, она подняла глаза и увидела, что он внимательно разглядывает ее. Чем, черт возьми, она занимается? Почему ее волнуют женщины, которые ночевали в его особняке?
— Ты явно витаешь в облаках, — заметил он.
— Правда? — Касси положила на свою тарелку кусочек курицы. — Прости, я задумалась…
— О чем же ты думала?
Она с трудом взяла себя в руки, радуясь, что при таком плохом освещении не видно, как ярко пылают ее щеки.
— Я думала о том, что раньше не встречала человека, у которого есть прислуга. Джина — итальянка, не так ли?
— Да.
— А как насчет остальных — повара и садовника? Они тоже итальянцы?
— Ты хочешь, чтобы я пересказал тебе резюме всего своего персонала? — поинтересовался Джанкарло. — Да, они все итальянцы, причем работают на меня уже давно и изучили мои вкусы. А теперь расслабься и наслаждайся ужином. Мне гораздо интереснее поговорить о тебе и узнать, как вышло, что ты работаешь в магазине.
— Тебе действительно интересно?
— Да.
— Ладно. Я живу в Корнуолле.
— И каково это — жить в Корнуолле?
— О, просто замечательно! Там самые красивые пляжи и самые огромные волны, какие только можно представить. Настоящий рай для серферов. Ты никогда там не был?
— Нет. Не был. — Джанкарло улыбнулся, потому что ее энтузиазм был очень мил. — Расскажи мне еще что-нибудь.
— Я живу недалеко от моря — в Тревоне.
— Ты живешь одна?
— Нет, с мамой. Она управляет небольшой гостиницей, но зимой у нас не так много постояльцев. А мой отец… — Касси сглотнула. — Мой отец умер пару лет назад.
— Мне жаль.
— Спасибо.
Касси опустила вилку. Люди всегда говорят, что им жаль. Будто они виноваты в смерти незнакомого им человека.
Ей казалось, что люди произносят эту фразу, не зная, что сказать. Хотя невозможно представить, что Джанкарло Велутини не найдется что сказать.
— Наверное, ты шокирован, что девушка моего возраста все еще живет с родителями?
Он покачал головой и пожал плечами. Ясно, что она ни с кем не встречается в родном городе. Но ему-то какая разница? Он не планирует длительные отношения.
— Я из Италии, — сказал Джанкарло. — Там многие так поступают. Проживание с родителями имеет много преимуществ для обеих сторон, хотя, естественно, это ограничивает свободу и личное пространство.
Она и сама не сформулировала бы лучше.
— Все именно так, — согласилась Касси.
— Поэтому ты приехала в Лондон, Кассандра? Ты хотела свободы?
— Да, что-то вроде этого, — медленно проговорила девушка. После смерти отца Касси осознала, что время быстротечно, и она рискует не успеть выполнить все задуманное. — Мне была необходима передышка. Я застряла в каждодневной рутине, понимаешь? — Джанкарло промолчал. Вероятно, успешные люди не замечают рутину. — Я всю жизнь прожила в одном месте и почувствовала, что пришло время что- то менять, — продолжила она. — Я работаю в магазине в Падстоу. Это очень милый маленький магазинчик сувениров, где продаются безделушки, вещи ручной работы и сладости. Я хотела стать менеджером, и владелица сказала, что было бы неплохо сначала набраться опыта в Лондоне. Она знакома с одним закупщиком универмага «Хадсон» и сумела организовать мне временную работу на рождественский сезон. Так я оказалась здесь.
— Так ты оказалась здесь, — согласился Джанкарло, откидываясь на спинку стула и глядя на нее. — Взираешь фиалковыми очами на прилавки магазина, вся такая кристально чистая и свежая посреди пыли и грязи огромного города.
Касси покраснела и уставилась в свою тарелку, ощущая, как сжалось ее сердце:
— Лучше бы тебе не говорить подобные вещи.
— Но мужчины наверняка говорят тебе такое на каждом углу, особенно если в ответ ты так чудесно краснеешь.
— Вообще-то нет.
— Нет? Перестань, Кассандра! Я не верю, что мужчины не выстраиваются в очередь возле твоего порога.
Касси решила не признаваться в том, что лишь несколько человек расщедрились на комплименты по поводу ее внешнего вида. К тому же большинство мужчин, с которыми ей приходилось общаться, были либо ее сверстниками, с которыми она выросла и считала чуть ли не братьями, либо солидными джентльменами, приходившими в магазин вместе с супругами и детьми.
— Я не думаю, что англичане такие же мастера делать комплименты, как итальянцы, — пробормотала она.
Джанкарло улыбнулся:
— Ах, теперь мы заговорили о национальных стереотипах, не так ли? Ты предпочитаешь итальянских мужчин с их врожденной способностью очаровывать женщин?
— Звучит как хвастовство, в котором нет ни капли очарования.
Его глаза сверкнули.
— А это звучит как вызов для меня.
Касси нервно сглотнула. Она ощущала странные волны, прокатывавшиеся по телу, и не было никакой возможности остановить это. Ей страстно хотелось, чтобы Джанкарло поцеловал ее, а ведь они не доели даже первое блюдо. Однако нельзя забывать о еще одной особенности итальянских мужчин: они не уважают женщин, слишком быстро и легко падающих в их объятия.
— Я думаю… Кажется, шампанское ударило мне в голову. Можно стакан воды, пожалуйста? — тихо попросила Касси.
С чего это ей вдруг потребовалось упасть к нему в объятия? Ее снова охватил жар. Если бы Джанкарло Велутини имел хоть малейшее представление о том, что творится в ее голове, он решил бы, что она ненормальная.
— Конечно.
Наблюдая, как фиалковые глаза темнеют от охватившего Касси желания, Джанкарло налил ей стакан воды. Она явно редко пила алкогольные напитки. Он не желал, чтобы алкоголь затуманил сознание маленькой продавщицы и повлиял на ее поведение.
