кругосветное путешествие. Эта версия, очевидно, не вызывает сомнения у окрестных жителей.
— Вы никому не говорили о своих подозрениях?
— Конечно, нет.
— Весьма правильно поступили. Ну, что ж, мистер Додд, ваша история стоит того, чтобы заняться ею всерьез. Мы поедем вместе в Старый Таксбергский парк.
В то время я как раз заканчивал два дела. Одно из них было впоследствии описано моим другом Ватсоном под названием «Духовная школа». Второе было связано с поручением турецкого султана, весьма щекотливым и требующим немедленных действий, так как развернувшиеся события могли вызвать нежелательные политические последствия. Поэтому только на следующей неделе я смог вплотную заняться проблемой исчезновения Годфри Эмсуорда.
Мы поехали в Бедфорд втроем: мистер Додд, ваш покорный слуга и еще один молчаливый, сурового вида джентльмен, о котором я сказал моему клиенту следующее:
— Это мой старый приятель. Возможно, его помощь понадобится нам, а возможно, и нет. Все выяснится на месте.
Отчеты Ватсона, без сомнения, приучили читателей к некоторым моим особенностям. Я не люблю лишних слов, а еще больше не люблю раскрывать свои мысли, пока занят обдумыванием того или иного запутанного случая.
Додд был удивлен, но промолчал, и мы продолжали путешествие втроем. В поезде я задал моему клиенту несколько вопросов, ответы на которые предназначались для ушей нашего молчаливого спутника.
— Вы совершенно уверены, что в тот вечер видели за окном лицо вашего друга?
— У меня нет ни малейшего сомнения на этот счет.
— Но вы говорили, что Годфри сильно изменился?
— Изменился только цвет его лица: оно было неестественного мертвенно-бледного оттенка, как будто вымазано белой краской.
— Вы не помните, все лицо было покрыто этой странной бледностью или только часть его?
— Мне кажется, что отдельные части лица особенно выделялись белизной. Я обратил внимание на лоб, который был прижат к окну. По нему как бы проходили белые полосы.
— Вы окликнули вашего друга?
— Я был слишком потрясен. Я помчался за ним, как уже говорил вам, но безуспешно.
Для меня случай был почти ясен. Оставалась одна деталь, которую надо было выяснить на месте.
Наконец мы добрались до странного здания, которое описывал мой клиент. Наш молчаливый спутник остался в экипаже.
Мы с Доддом позвонили в парадную дверь. Нам открыл старый Ральф, одетый в ливрею. Мы попросили доложить о нас хозяину. Мне бросилось в глаза то, что на руках у слуги были тяжелые кожаные перчатки, которые он, увидев нас, быстро снял и положил на столик в холле.
Я не знаю, отмечал ли доктор Ватсон в своих записках, что у меня необыкновенно развито чувство обоняния. Я сразу же почувствовал слабый, но бесспорный запах, исходивший от столика, на котором лежали перчатки. Я быстро подошел к столику и нагнулся, якобы для того, чтобы поправить развязавшийся шнурок ботинка. За это время я успел понюхать перчатки. Да, несомненно, запах исходил именно от них. Эта деталь окончательно решила вопрос.
Увы, мне приходится раскрывать карты раньше времени. Ведь я сам рассказываю о своем деле. В тех случаях, когда это делает Ватсон, я умудряюсь даже его держать в неизвестности до самого конца.
Вернувшийся Ральф пригласил нас в кабинет, где мы недолго пробыли одни. Раздались тяжелые торопливые шаги, и в комнату вошел хозяин дома.
Его лицо было искажено яростью, глаза сверкали. В руках он держал наши визитные карточки. Увидев нас, он разорвал их на мелкие куски и в бешенстве стал топтать клочки бумаги.
— Не говорил ли я вам, — прорычал он, обращаясь к мистеру Додду, — что вам отказано от дома, будьте вы прокляты? Да если вы еще раз появитесь здесь, я просто пристрелю вас, как собаку. Клянусь, я сделаю это. Что касается вас, сэр, — обратился он ко мне, — то все сказанное относится также и к вам. Я знаю, чем вы занимаетесь. Можете проявлять свои таланты в любом другом месте, только не в моей усадьбе.
— Я не покину вашего дома, — твердо ответил Додд, — пока не услышу из собственных уст Годфри, что он находится здесь не по принуждению, а по собственной воле.
Вместо ответа Эмсуорд оглушительно зазвонил в колокольчик.
— Ральф, — сказал он вошедшему слуге, — позвоните в полицию и попросите прислать двух констеблей. Скажите, что в дом забрались грабители.
— Подождите минутку, — вмешался я, — мистер Додд, в одном пункте полковник Эмсуорд совершенно прав. Против его воли мы не имеем права находиться здесь ни минуты. С другой стороны, наш уважаемый хозяин должен понимать, что наши действия вызваны исключительно дружескими чувствами к его сыну. Я полагаю, что если полковник Эмсуорд захочет уделить мне несколько минут для разговора, я сумею изменить его взгляды на данный вопрос.
— Вы жестоко ошибаетесь! — вскрикнул полковник, свирепо вращая глазами. — Я никогда не меняю своих мнений. Ральф, делайте то, что я приказал! Какого черта вы медлите? Звоните же в полицию!
— Я уверен, что как раз этого делать не стоит, — сказал я, преграждая Ральфу путь к двери, — вмешательство полиции не в ваших интересах, мистер Эмсуорд.
С этими словами я вырвал листок блокнота, написал на нем несколько слов и показал полковнику.
— Вот что привело нас сюда, — добавил я.
Прочитав мою записку, полковник Эмсуорд сначала побагровел, а потом вся кровь отхлынула от его лица.
— Откуда вы знаете? — задыхаясь, прошептал он, тяжело опускаясь на стул.
— Все знать — такова моя профессия, — спокойно ответил я.
С минуту полковник молчал, очевидно, размышляя. Его рука нервно теребила бороду. Затем он вздохнул и сказал:
— Ну, что ж, если вы настаиваете на свидании с Годфри, я предоставлю вам эту возможность. Но помните, я этого не хотел.
В молчании мы последовали за нашим хозяином. Мы прошли до конца аллеи и остановились у того самого таинственного павильона, о котором рассказывал Додд.
— Ральф, — обратился полковник к шедшему впереди слуге, — пойдите предупредите мистера Годфри и мистера Кента, что мы сейчас зайдем к ним.
Через несколько минут нам навстречу вышел человек небольшого роста, с густой бородой. Крайнее удивление было написано на его лице.
— Я не ожидал вашего визита, полковник Эмсуорд, — произнес он. — Боюсь, что это помешает нашим планам.
— Ничего не могу поделать, мистер Кент, — мрачно ответил полковник. — Я был вынужден пойти на этот шаг. Может ли мистер Годфри принять нас?
— Да, конечно. Он ожидает вас.
С этими словами Кент вошел в дом, приглашая нас следовать за ним. Мы вошли в большую, просторную комнату. Около камина спиной к двери стоял человек.
— Годфри, старина, наконец-то я добрался до тебя, — вскричал Додд и бросился к нему. Но Годфри быстро отскочил в сторону.
— Не касайся меня, Джимми. Держись от меня подальше, дружище. На расстоянии можешь полюбоваться мной. Не правда ли, я не очень-то напоминаю тебе бравого капрала Годфри Эмсуорда, любимца кавалерийского эскадрона?
Внешность Годфри была поистине необычайна. Его некогда красивое загорелое лицо с тонкими правильными чертами было испещрено густыми, как белые заплаты, полосами. Лоб был неестественно белый, а подбородок темный, половина носа — белая, другая половина темная, казавшаяся по контрасту
