— Все это я понимаю очень хорошо, но чем же вы объясните исчезновение остальных?
— Пока я не знаю еще всех подробностей дела, но я думаю, что и остальное можно будет объяснить также легко, как это.
— А что вы скажете насчет записки?
— Вы помните, что в ней было написано?
— «Наши собственные цвета: зеленый и белый».
— Можно предположить, что дело идет о каком-то спорте. «Зеленый открыт, белый скрыт». Это не более, как условный знак «Главная лестница, первый корридор, седьмая направо, зеленая байка». Несомненно, здесь идет речь о свидании. Быть может, в дело был замешан ревнивый муж, да и самое предприятие было рискованное, иначе она не написала бы «Бог в помощь». Буква Д. со временем может послужить ключом к разгадке.
— Гарсиа был испанец, и я думаю, что буква Д обозначала «Долорес», — имя, которое чаще других встречается в Испании.
— Очень хорошо, Ватсон, но совершенно недопустимо. Испанка писала бы испанцу на своем языке, а между тем, записка написана англичанкой. Нам остается теперь только спокойно ждать, пока за нами заедет Байнес. Но прежде поблагодарим Бога за то, что мы хоть на несколько часов избавлены от скуки и бездействия, которые убивали меня.
Ответ на телеграмму, отправленную Холмсом, пришел раньше, чем приехал Байнес. Мой друг пробежал его и собирался уже спрятать в записную книжку, но в эту минуту встретился с моим вопросительным взглядом. Он улыбнулся и протянул телеграмму мне.
Я нашел в ней целый ряд имен и адресов: «Лорд Харингбай — Дингль; сэр Джорж Фолиот — Окзотт Тоуэрс; мистер Гейнис — Пурдей-Плэс; мистер Джемс Бекрэ-Вильямс — Форт-он-Ольд-Голл; мистер Гендерсон — Гай Гебель; Иисус Стон — Невер-Уэзлинг».
— Это самый простой способ ограничить насколько возможно поле наших действий, — сказал Холмс, — я уверен, что Байнес, отличающийся строго обдуманным образом действий, тоже воспользовался этим же средством.
— Я ничего не понимаю…
— Видите ли, дорогой друг, я уже сказал вам, что в записке этой несомненно называлось свидание. Если же это так, то дом, имеющий несколько корридоров, и в котором надо найти седьмую дверь направо, не может быть маленьким. Итак, мы должны искать большой дом, в расстоянии приблизительно двух миль от Окзотта, так как Гарсиа, если только верны мои предположения, надеялся уже в час ночи быть дома, чтобы доказать свое алиби. Едва ли вблизи от Окзота может быть много больших домов, и я решил навести справки в местной домовой конторе, как это сделал Скотт Эклс, откуда мне и прислали этот список. В нем, как мне кажется, и должна заключаться часть разгадки этого интересного дела.
Только к шести часам вечера этого дня мы добрались до. Эшера вместе с Байнесом, который служил нам спутником.
Холмс и я захватили с собой все необходимое и заняли на ночь уютный номер в гостинице, а затем вместе с Байнесом отправились в Вистариа-Лодж. Был темный мартовский вечер с дождем и холодным, пронизывающим ветром. Все это как нельзя более гармонировало с окружающей нас унылой местностью и с предстоящей нам трагической задачей.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Тигр из Сан-Педро
Почти две мили мы шли под дождем, пока, наконец, достигли высоких деревянных ворот, за которыми тянулась мрачная каштановая аллея. По тенистой извилистой дороге мы дошли до самого дома выделявшегося темной массой на сером свинцовом небе. Только в одном из окон нижнего этажа, налево от дверей, виднелся чуть заметный огонек.
— На всякий случай я оставил там полисмена, — сказал инспектор Байнес, — надо будет постучать в окно.
Он двинулся прямо через газон и постучал в окно. Сквозь затуманенное стекло я увидел, как какой-то человек быстро вскочил, с громким криком, со стула, стоявшего около пылавшего камина. Почти сейчас же отворилась дверь и на пороге показался, бледный, как полотно, полисмен, в дрожавшей руке он держал свечу.
— Что с вами, Вальтерс? — резко спросил его Байнес.
Полисмен провел платком по влажному лбу и с облегчением вздохнул.
— Я рад, что вы вернулись, время тянулось бесконечно, и мои нервы оказались не достаточно крепкими.
— Ваши нервы, Вальтерс? Я не думал, что у вас могут быть нервы.
— Всему виной этот мрачный дом и какое-то странное существо внизу в кухне. Когда вы постучались, я подумал, что оно явилось опять.
— Кто такой вернулся?
— Сам дьявол, я видел его за окном.
— Когда и что вы видели за окном?
— Это случилось часа два назад, когда уже начало темнеть. Я сидел на этом стуле и читал. Не знаю почему, мне вдруг вздумалось посмотреть в окно. Я взглянул и увидел, что сквозь нижнее стекло на меня кто-то смотрит. Боже мой, если бы вы видели это лицо! Наверное, оно еще раз будет мне сниться.
— Тише, Вальтерс, полисмен не должен говорить подобных вещей.
— Да, конечно, но я так потрясен, что не помню, что говорю. Лицо это не было черное, но оно не было и белое; скорее всего оно имело цвет глины, смешанной с молоком. А, главное, меня поразили его размеры, — оно казалось вдвое больше, чем ваше. И какое ужасное выражение! Громадные выпуклые глаза и целый ряд оскаленных белых зубов, как у голодного волка. Уверяю вас, что я боялся пошевельнуть пальцем и сидел, затаив дыхание, до тех пор, пока оно не скрылось. Я сейчас же бросился сюда и обежал все кусты по близости, но, слава Богу, чудовище скрылось.
— Если бы я не знал, что вы порядочный человек, Вальтерс, я наложил бы на вас за эти слова штраф. Если бы даже это был сам дьявол, полисмен никогда не должен благодарить Бога за то, что ему не удалось схватить его. Едва ли это было видение, или обман зрения, — вы как думаете?
— Этот вопрос решить не так трудно, — вмешался в разговор Холмс, освещая вокруг нас землю своим маленьким карманным фонарем. — Да, — сказал он через некоторое время, — сапоги на этом человеке были исполинского размера, и если вся фигура такая же, то он должен быть великаном.
— Но что же с ним сталось?
— Я думаю, что он пробрался через эти кусты и затем выбежал на дорогу.
— Ну, все равно, — сказал инспектор с серьезным и задумчивым лицом, — кто бы он ни был и зачем бы не приходил сюда, теперь его здесь нет, между тем, у нас есть более важные вопросы, которые мы должны решить сейчас. Мистер Холмс, если вы ничего не имеете, я покажу вам весь дом.
Мы осмотрели все жилые помещения, но нигде не нашли ничего особенного. Очевидно, последние жильцы привезли с собой очень мало вещей; дом был снят с полной обстановкой. В шкафах находилось много платья торгового дома Маркс и Ко. По телеграфному запросу, сделанному раньше, оказалось, что торговый дом ничего не знал про своего клиента, кроме того, что он платил всегда аккуратно. Из личных вещей хозяина мы нашли только гитару и несколько трубок и книг, из которых одна была на испанском языке.
— Как вы видите, пока нет ничего особенного, — сказал Байнес, переходя из комнаты в комнату со свечей в руках. — Но теперь, мистер Холмс, попрошу вас спуститься в кухню; там есть кое-что, достойное внимания.
Кухня представляла из себя большую мрачную комнату, с высоким потолком. В одном углу ее лежал соломенный матрац; на нем, очевидно, спал повар. На столе грудами стояли грязные тарелки и блюда, без
