— Все есть яд, и все есть лекарство. — философски изрек Кусака и хвостом плашмя шлепнул по заднице все еще столбом стоявшего землянина — Очнись, тетеря!
— Бр–р–р! — потряс тот головой — Что значит человек из общества! Надо бы и себе светское воспитание получить! Ладно, вопросы есть?
— Есть кое–какие сомнения…
— Давай, что знаем, скажем. Мы, конечно, только разведчики, но кой–чего по этой части и нам втолковали.
— Хорошо. Итак, первое. Если наше правительство возьмет у вас и использует это средство связи с Федерацией…
— Маркер.
— Да. Это нас ни к чему не обязывает, я правильно понял?
— Да. Можете передать по нему, что чхать на Федерацию хотели — вас оставят в покое. А можете сунуть его в доменную печь. Но лучше, если вы скажете — все, мы готовы, присылайте дипломатов.
— На борту корабля есть оружие?
— Ты чего, это же разведчик, нам не положено. Станнеры не в счет, они не убивают.
— Вообще–то, — вмешался Заврик — у нас есть излучатели энергии, которые можно использовать для разрушения. Но предназначены они для другого, и контроль такой…
— Для чего?
— Выровнять посадочную площадку. Или при аварии. Ты что думаешь, такая (Заврик головой мотнул на экран) кайфуха, как у вас — сплошь и рядом? Нет, брат, на скауте служба — не сахар, нам приходилось садиться на планетки, где не было места стол ровно поставить.
— Понятно. Далее. Из–за наличия у нас такой… м–мм… социальной структуры, как Великий Сомаган, нас могут признать неконтактными?
— Да. Понимаешь, с одной стороны, вы — находка. Цивилизаций, которые сами вышли в космос, куда меньше, чем руин неудачников. Видал в фильме?
Дипломат кивнул головой.
— С другой стороны, тебе надо объяснять, что может быть, если Бунубадам хапнет источники энергии, способные обеспечивать межзвездные перелеты?
— Нет, не надо.
— Так вот, если вы предложите нашим способ управиться с Бунубадамом, просите у Федерации что хотите, такими, как вы, не швыряются. Главное — показать, что вы сами можете навести порядок у себя в доме.
— Как понимать — управиться?
— Не война, упаси Космос. И не террор. Как–нибудь провернуть дело так, чтобы они сами Бунубадама с его шохами скинули и в зоопарк определили — на зону его нельзя, сразу в сортире утопят.
— Легко сказать… Не так все просто… На чем–то его власть ведь основана…
— А кто тут дипломат — ты или мы? Местные условия кто лучше знает? Да что у вас там, толковых мужиков не найдется, посоображать крепко, ради такого–то куша! Впрочем, мы тебе тоже кой–чего подкинуть можем, от себя лично.
Пейпиво обернулся:
— Комп, остались у тебя наши сомаганские фотки? Скомпонуй нас с Завриком как–нибудь покрасивше.
Из прорези на панели выскочила серебристая пластинка размером с открытку. «Возьми. Сдави уголок» В воздухе повисло объемное изображение Пейпиво и Заврика в виде енмо.
— Покажешь эту штуку Оло–Шис, и она будет с тобой разговаривать.
— И, слышь, — Заврик нервно грыз коготь — если так будет, скажи ей, что я не против ассимилироваться. То–есть, навсегда ваш образ принять. Что третий будет, мне по фиг. Я такие штуки проделывал и без необходимости.
— Оло–Шис? — изумился дипломат — Откуда вы ее знаете?
Ему описали их сомаганские похождения. После рассказа о случае в Бахпуке на лице дипломата появилось плохо скрываемое выражение отвращения; не прошло оно и после окончания рассказа. Повисло неловкое молчание.
— Да пойми ты, — не выдержал Заврик — не знали мы, перепутали! Идеального трансморфа сделать никто не умеет, и всякая блажь как раз и лезет, когда дело доходит до инстинктов.
— И потом, — добавил Пейпиво — Оло–Шис ведь права. Они какие–никакие, а разумные существа вашей расы, они вам детей рожают, а вы их за скотину держите. Если у них хоть какой–то просвет будет, так они, может быть, и болеть меньше будут, и жить дольше, и соображать лучше.
— У нас и так слишком много сексуальных проблем — сухо сказал дипломат — Не думаю, что при таком варианте развития событий их станет меньше.
— Ну, земляк, с этим ты дуй обратно в Сомаган и просись в блюстители свободы. Это у них там — есть человек, есть проблема, нет человека, нет проблемы. А коль ты считаешь себя демократом, так должен уметь согласовывать интересы, хоть наизнанку вывернись. Бунубадамство проще, кто ж спорит, но в Федерацию с ним лезть не моги.
— С этим я согласен. Даже если бы и могла существовать диктатура, способная к длительному развитию, таким путем нельзя было бы идти просто из моральных соображений. Но эта… сексуальная революция…
Дипломат поморщился, невесело задумался, махнул рукой:
— Ладно. Мое мнение — это всего лишь мое мнение, а Оло–Шис — реальная сила в Сомагане.
— Но я хотел бы спросить вас еще кое о чем.
— Так давай, чего менжуешься?
— Вы сами сказали, что вы — просто разведчики, в высоких сферах не вращались. Но этот ваш язык… Я бы даже сказал — жаргон…
— Чего там: «Я бы даже сказал…» — передразнил Заврик – По фени и ботаем.
Дипломату объяснили, кто они такие. Тот был неприятно поражен:
— Однако… Пьяница и хулиган, контрабандист, да еще и сексуальный вымогатель! Либеральная она, ваша Федерация.
— Да брось. С этим — все. Нам так и сказали: «Ребята, мы вас кончеными не считаем, просто вы не смогли найти себя, а подумать — терпения не хватило. На скауте без терпения не выдержать, и время подумать у вас будет. А че тут думать? Мы за то, что открыли вашу планетку, огребем обалденную премию, купим себе грузовик поприличнее, вступим в Союз вольных торговцев — мечта! Сам себе хозяин! На фиг тут еще чудить!
Дипломат, подумал:
— Да, пожалуй. У нас когда–то новые земли открывали корабли, экипажи которых были укомплектованы… правонарушителями. И многие из них на поверку оказывались вовсе не пропащими людьми.
— Большие бабки на шару, знаешь ли, не всегда во вред идут — рассудительно заметил Заврик.
— Ну, вам они совсем не даром достанутся. Сколько раз жизнью рисковали.
— Так что, в Астум?
— Да, в Астум.
