— К нам следователь приходил. Они подозревают, что это я тебя… Ты скажи им, что не я.
Лицо его вдруг перекосилось, и он, едва двигая губами, заговорил еще тише:
— А точно — не я, дед?.. Я ведь не помню. Я тогда не в себе был, весь не в себе. Точно — не я?..
Видимо, от нахлынувшего страха Евгений начал излагать какой-то вздор про несовершаемые злодеяния и умолял не выдавать.
— Да не ты! Не ты, дурень! — Дед толкнул Жеку ладонью в лоб.
— Так ты им скажи! Обязательно скажи! — мгновенно воспрянул духом Жека. — Чтоб не ошиблись!
— Не ошибутся, — успокоил дед Никола.
— Мне теперь судиться заказано, не до того нам. Мы теперь родить должны.
Жека странно хохотнул и объявил, что они с Лилей решили пожениться. Потом торопливо рассказал, что теперь они вместе живут, что Лиля стала боевая и, если что не по ней, то сразу берется Жеке костылять, а ему от этого почему-то делается так хорошо, словно всю жизнь только этого и не хватало. “Сам себе дивлюсь, — сказал Евгений и подмигнул. — Со дня на день родим. Потом вот что… Мы, может, твою комнату займем — нам расширение положено…”
— Младенец — лучший подарок к свадьбе, — чуть улыбнулся дед Никола.
Посещение Жеки подкосило деда, и четыре дня он пролежал с капельницей. Но силы все-таки возвращались. Вскоре ему разрешили прогулки по коридору.
Однажды вечером к нему подошла строгая медсестра.
— Друг ваш звонит, — сказала она. — К телефону вас.
— Какой друг? — удивился дед. — Евгений, что ли?
— Карлом назвался. Старый, говорит, друг.
Сердце у деда Николы сильно забилось, потом, наоборот, чересчур успокоилось, и он побледнел. Стараясь не растерять казенные тапочки, дед спустился по лестнице на площадку между этажами, где висел на стене отдельный телефон для больных.
— Привет, система Никола, — прозвучал далекий, слегка пришепетывающий голос. — Карх едва тебя нашел. Структура рухнула: двести двадцать вольт. Вдобавок броуновское движение. Карх едва самособрался, фанера с гвоздями.
— Что с твоей структурой-то?.. — заволновался дед.
— Теперь неважно. Забирают меня свои из вашей галактики. Буду работать в новом междукристаллическом. А ты позванивай.
— Да куда же? Карх? — растерялся дед.
— Мы в одной Вселенной остаемся. Мало ли как подключимся: кругом-то поля.
Мысль, которая когда-то раньше не могла отчетливо проясниться в сознании деда Николы, неожиданно сформировалась, сложилась, подобно тому как собирается в руках при удачном движении головоломка из замысловатых деталей.
— Скажи, Карх… — дед помедлил. — Добрые ли люди станут искать связь с тобой…
— М-м… Не беспокойся, система Никола; полярные роботы — понятливые. Карх оценил реальность. Прощай. Время вышло.
И дед Никола услышал звук, похожий на клокотание пламени, а затем прерывистый сигнал отбоя.
— До свиданья… — тихо сказал он.
Он долго стоял в задумчивости на площадке, потом набрал номер службы времени с задержкой.
— Девятнадцать часов, пять минут, — ответила дама.
От каменной лестницы тянуло холодом. Дед перевязал потуже пояс халата, вызвал лифт, зашел в кабину и поехал вверх, в столовую — за стол с диетой номер три.
