радикального исламизма (отсюда обострение в Израиле) — либо разыграть карту внутрикитайских элитных противоречий. Каких же именно?
Во-первых, противоречий внутри КПК.
Во-вторых, противоречий между КПК и военными.
В Китае очень мощный политический класс. Поэтому, не расколов этот класс, нельзя включать военный фактор. Политический класс — активно раскалывают. Налицо игра на противоречиях между шанхайской политической элитой и политической элитой остального Китая. К шанхайской элите подключили так называемых принцев (то есть преуспевших потомков выдающихся китайских партийных руководителей). За счет этого политический класс, по-видимому, и впрямь раскололи.
Что дальше? Дальше открывается возможность организации конфликта между расколотыми китайскими «брахманами» (то бишь КПК как идеологической и в этом смысле «жреческой» силой) и китайскими «кшатриями» (то бишь военными). (Каждого, кого интересует правомочность таких метафор, адресую к моей книге «Качели».)
Налицо очевидные параллели с тем, что происходило при развале СССР и тем, что пытаются организовать при Путине.
В СССР раскалывались «брахманы», то есть элита КПСС (раскалывалась она на либеральную и псевдорусскую партии). А дальше — в игру вводились «кшатрии» (они же КГБ). Потом на эту игру накладывались «дуги напряженности». При Путине… повторяю, я очень подробно описал это в своей книге «Качели».
С этой точки зрения отставка Сердюкова — событие суперважное. Кто-нибудь считает, что Сердюкова уволили за воровство? Комичное предположение, не правда ли? Налицо сумма обстоятельств. Тут и бытовые моменты (развод с женой), и попытка Сердюкова отодвинуть военную контрразведку, и раскручивающаяся во Франции история с нечистоплотностью Саркози, партнерами которого якобы являлись Сердюков и Медведев, и участие Сердюкова в болотно-сахарных играх, и крупные клановые конфликты (не зря ведь пресса упоминает в этой связи семейство Юсуфовых).
Но самое главное — конечно, не в этом. А в том, что ОБЪЕКТИВНО в политическую игру возвращают военную элиту. Причем возвращают после того, как она уже была выведена из этой игры совокупными усилиями элитного клуба имени Ю. В. Андропова.
А значит, политическая война не утихает. Она усиливается и одновременно существенным образом усложняется.
Экономическая война
Большая энергетическая война. Часть IV. Спасительные сланцы?
Что все это значит для России? По крайней мере, в кратковременной перспективе — заметные неприятности в газовом экспорте и развитии газодобычи и переработки
Как пишет The Wall Street Journal 13 ноября 2012 г.,
Так сколько все-таки в мире «нетрадиционного» газа?
Нетрадиционный газ есть в Северной и Южной Америке, в Африке, Австралии, Китае, Франции, Норвегии, Польше, Украине, Румынии, Венгрии и т. д. Больше всего его в Китае, США, Аргентине. Американское Агентство энергетической информации оценило технически извлекаемые ресурсы сланцевого газа в стране в 24 трлн куб. м, а совокупные мировые ресурсы — примерно в 190 трлн куб. м. В России, по данным «Газпрома», запасы нетрадиционного газа (включая угольный метан) превышают 80 трлн куб. м.
А почему этот газ называют нетрадиционным?
Традиционные газовые месторождения — это газ в проницаемых горных породах. Которые нужно, грубо говоря, только вскрыть буровыми скважинами — и газ сам, под пластовым давлением, пойдет на поверхность.
Нетрадиционные газовые месторождения — это газ в порах слабопроницаемых пород, а также угля. Там поры настолько тонкие, что пластовое давление недостаточно, чтобы газ из них «вытек». А чтобы заставить его вытечь — нужно разрыхлить породу, то есть раскрыть ее поры.
Как раскрыть поры? Если это уголь, то его можно рыхлить механическими способами. А если глинистый сланец — нужно закачать в газосодержащий пласт под большим давлением смесь воды, песка и особых химикатов. Называется это «гидроразрыв пласта». Вода нужна, чтобы передать в пласт высокое давление для гидроразрыва (создания трещин), песок — чтобы эти трещины сразу не закрылись, химикаты — чтобы снизить трение на стенках пластовых трещин и чтобы смесь воды и песка не оседала в ближайших трещинах.
Как видите, это намного сложнее (и значит, дороже), чем просто пробурить и оборудовать скважину в нужном месте на нужную глубину. Однако сложности на этом не кончаются.
Во-первых, если на традиционных месторождениях протяженность пласта, отдающего газ, обычно составляет километры, то на сланцевых месторождениях для создания протяженной трещиноватой зоны нужно не только бурить более частые вертикальные скважины до газового пласта, но и использовать более сложные и дорогие технологии горизонтального разбуривания залежи из основной скважины. И «тянуть» эти горизонтальные скважины на сотни метров или километры.
Во-вторых, как показывает опыт эксплуатации сланцевых газовых месторождений, созданные гидроразрывом трещины довольно быстро (особенно в «мягких» глинистых породах) «зарастают». Если на традиционных месторождениях успешно пробуренная скважина дает газ 10–40 лет, то на сланцевых месторождениях даже повторные гидроразрывы пласта редко обеспечивают сроки службы скважин больше 2–3 лет. И значит, нужно бурить новые скважины и делать новые гидроразрывы — а это затраты и затраты.
В-третьих, на один гидроразрыв пласта, как правило, требуются тысячи или даже десятки тысяч тонн воды. Но ее далеко не везде можно найти. И, кроме того, после проведения работ ее нужно, по экологическим нормам, очистить или утилизировать (безопасно захоронить). А это очень дорого — и потому в США это делают не все.
В-четвертых, применяемые при гидроразрыве химикаты далеко не безвредны и заражают подземные водоносные горизонты. Если где-нибудь в пустыне (и при большой глубине газоносного пласта) с этим можно мириться, то в населенных районах — никак нельзя. А еще гидроразрыв нередко приводит к образованию трещин в породах, покрывающих газоносный пласт. Тогда оказывается (как, например, в США в некоторых районах Пенсильвании), что воздух и почва вокруг месторождения заражены ядовитыми химикатами и имеют повышенную радиоактивность (органическое вещество глинистых сланцев почти всегда осаждает на себе радионуклиды). И кроме того, во многих дворовых колодцах можно просто поджечь насыщенную газом воду… Именно по этим экологическим причинам в канадском Квебеке на добычу сланцевого газа наложен мораторий.
В-пятых, гидроразрыв пласта — по своим последствиям для массива горных пород — похож на мощный взрыв. И, как показал опыт (например в Великобритании), может вызывать очень чувствительные, до 3–4 баллов, локальные землетрясения.
Наконец, отчет Агентства США по охране окружающей среды за 2011 год сообщает, что выброс в атмосферу парниковых газов при добыче из сланцев намного выше, чем при добыче обычного газа, нефти и угля, и что потери газа при добыче составляют 4–8%.
