Четвертая из восьми. Хотя, надо отдать должное, ты только вторая, кто признался в «убийстве». Первая рассказала, как она столкнула свою младшую сестру с домика на дереве. Из восьми моих жертв четыре набиваются в сообщники и две — «убийцы». Ты бы поверила в такое? Что скажешь?
— Это просто совпадение… — Пробормотала Жан.
— Хорошая версия.
Он продолжал ласкать ее своей правой рукой, в то время, как левой резко выкручивал руль из стороны в сторону. Автомобиль поднимался в гору.
Жан подумала о том, что можно попытаться выхватить руль из его руки и резко крутануть, так, чтобы попасть в аварию, но автомобиль ехал настолько медленно, что если бы даже она и предприняла такую попытку, вряд ли бы это к чему нибудь привело.
— Теперь, наверное, ты начнешь рассказывать про своего очень богатого папашу. — Сказал он.
— Иди к черту.
Он рассмеялся:
— Ну же, не порти счет. Если ты расскажешь сейчас историю, про богатого папу, который заплатит мне кучу денег, если я верну тебя домой целую и невредимую, то ты будешь восьмая из восьми. Сто процентов.
Она решила попытаться устроить аварию.
Но не успела. Машина остановилась. Он снова крутанул руль и медленно поехал. Автомобиль шатало и потряхивало. Под шинами что-то хрустело.
— Мы почти на месте, — сказал он.
Она уже догадывалась об этом.
— Скоро начнется самое интересное для тебя. Для большинства все начинается прямо здесь, когда они начинают умолять меня не вытаскивать их из машины.
«Я не буду умолять, — подумала Жан. — Сделаю все, что смогу.»
Он остановил машину и выключил двигатель, но ключ из замка зажигания доставать не стал.
— О'кей, дорогуша, теперь медленно сядь и открой дверь. Не забывай, что я рядом.
Она выпрямилась и повернулась к двери, но не успела дотронуться до ручки, как он схватил ее за воротник блузки и не отпускал хватки, пока она не вылезла. Он вылез следом, и, до боли сжав шейные суставы, захлопнул дверь. Обойдя автомобиль спереди, они направились к лесной поляне.
Поляна была залита лунным светом, отчего приобретала слегка молочный оттенок. В середине ее стояло старое, мертвое дерево, а под ним располагалось кольцо, выложенное из камней, какие обычно выкладывают для разведения костра. Посредине была разложена куча сломанных веток и дров.
Потрошитель вел Жан к дереву.
Куча сломанных веток, сложенная в кругу камней, уже была готова к тому, чтобы ее поджечь. Значит, он побывал здесь раньше и заранее все подготовил.
У подножия дерева она увидела прямоугольный ящик.
Ящик с
Ей снова захотелось плакать, она попыталась сопротивляться, но он грубо толкнул ее вперед.
— Пожалуйста, пожалуйста, не надо! Я сделаю все, что вы попросите! — поддразнивал Потрошитель, имитируя ее голос.
— Пошел ты! — сказала Жан.
— Интересно, какие у тебя кишки? Уже совсем скоро мы сможем рассмотреть их в мельчайших деталях.
Он развернул ее и прислонил спиной к дереву.
— Сейчас мне придется отстегнуть один наручник, — сказал он, и, достав из правого кармана брюк ключ, потряс им перед ее лицом. — Ты же не будешь пытаться удрать?
Жан покачала головой.
— А я вот думаю, что будешь. — С этими словами он ударил ее коленом в живот, и ухватил рукой за подбородок. От удара Жан обмякла и начала сползать вниз по стволу дерева, цепляясь блузкой за кору и царапая кожу. В конце концов она ударилась копчиком о корни и начала заваливаться вперед, но он опустился перед ней на колени, блокируя падение. Откинувшись спиной на ствол и тяжело дыша, она почувствовала, как он отстегнул наручник с ее правого запястья. Это был именно тот момент, которого она так ждала. Единственный, последний шанс на спасение.
Но она не могла его использовать. Она задыхалась от удара, не в силах пошевелиться. Борьба в такой ситуации была бессмысленной. Она поняла, что проиграла.
Как бы странно это ни звучало, ей было уже все равно.
Ей начало казаться, будто она наблюдает за всей этой картиной со стороны. Вот она видит, как ее хватают за подмышки. У нее создалось ощущение, что она смотрит кинофильм, в котором героиню готовят к мучительным пыткам. Вот ее руки уже подняты над головой, и свободное кольцо наручников, перекинутое через толстую ветку дерева, снова замыкается на правом запястье. Потрошитель подвесил ее к стволу. Подвесил не очень высоко, так, что, по крайней мере, не приходилось стоять на цыпочках.
Наконец, Потрошитель отошел от своей пленницы, присел на один из камней и чиркнул спичкой. Ночь осветила яркая вспышка огня. Он поднес ее к куче из дров и веток и поджег. В воздух поднялось тягучее облако дыма. Он встал и вернулся к девушке.
— Немного света нам не помешает. — Сказал он ей голосом, похожим на треск огня, горящего за его спиной.
«Все в порядке, — думала она. —
Но увидев, как в руке Потрошителя блеснул нож, Жан снова вернулась в реальность.
Закоченев, она вперила взгляд в это темное лезвие. От страха она начала задыхаться, не в силах восстановить дыхание. Сердце стучало, как отбойный молоток, готовое в любой момент выскочить из груди.
— Нет… — Выдохнула она. — Пожалуйста…
Он улыбнулся.
— Я знал, что ты все-таки будешь умолять.
— Я же не сделала тебе ничего плохого…
— Зато я сейчас сделаю тебе много плохого.
Нож задвигался. Она чувствовала на коже его прохладное лезвие. Но боли не было. Он не резал. Точнее, резал, но не Жан. Он срезал лямки лифчика, рукава блузки и пояс юбки.
Потрошитель срезал всю одежду и поднес ее к костру.
— Нет! Не делай этого!
Улыбнувшись, он бросил все в огонь.
— Она больше не понадобится тебе. Теперь ты останешься здесь. В Банкетном Зале. Знаешь, почему я называю это место именно так?
Где то вдали завыл койот.
— У меня имеется договоренность с одним из этих приятелей: я оставляю здесь пищу для него и его лесных друзей, а они уничтожают все улики. Никаких дурацких ям и могил. Я просто оставляю тебя здесь, и завтра ты просто-напросто исчезаешь. Они придут после того, как я закончу играть с тобой. Целая голодная стая. Они все здесь вычистят. Снова станет спокойно и чисто. И тебе, сладенькая, не придется волноваться из-за того, что ты появишься в колледже с голой задницей.
Присев возле костра на корточки, он раскрыл ящик с инструментами и достал оттуда отвертку и клещи. Клещи он положил на один из камней и, взяв в руки отвертку, принялся раскалять ее на огне. Жан увидела, как ее охватывают языки пламени и она краснеет.
— Нет! — закричала она. — Пожалуйста!
— Нет! Пожалуйста! — Передразнил он, и, улыбаясь, повернулся к ней, держа отвертку в руке.
— Думаешь, что я уже собираюсь начать? — Он покачал головой. — Подождем еще несколько минут. К чему нам спешка? Давай насладимся ожиданием…
— Ублюдок!
— Это все, что ты можешь сказать?
