– Не надо так на меня глядеть, – с веселым и непринужденным раздражением посоветовал незнакомец. – Лучше еще разок глянь на свою блок-схему, ту, расширенную…
– А вы… то есть, ты… это… – совершенно сбился, пытаясь обратиться к неизвестному, ошеломленный научный сотрудник.
«Писец и лесенка, нет, цирк и клоуны, – лихорадочно перебирал в памяти знакомые ему характеристики создавшейся ситуации Афанасий. – Нет, кино и немцы, нет, белочка пришла…»
Загадочный незнакомец, будто читая мысли своего визави, дождался, когда те перестанут метаться между ругательными, нецензурными и относительно приличными выражениями, легонько усмехнулся и сказал, как бы, с небольшим вызовом:
– Да-да, это всё я – Аббадон, Адрамелех, Апух, Бафомет, Бегемот, Вельзевул, Дагон, Дамбала, Иблис, Локи, Мефистофель, Молох и прочая, прочая, прочая… лень перечислять все те имена, которыми меня одарили изобретательные смертные. Впрочем, чтобы было удобнее, можешь называть меня Сатаной, кажется, это и тебе будет привычнее.
– А вы… ты… вы, Сатана, зачем, собственно, здесь… того… – по-прежнему проглатывая слова и пытаясь хотя бы на такой короткой, разговорной паузе обрести душевное равновесие, спросил Афанасий.
– Давай-ка сразу на «ты», пускай на брудершафт мы и не пили, – легко засмеялся враг рода человеческого. – А заглянул я сюда, чтобы помочь тебе в положительном решении проекта.
– Как? Вот так – просто заглянул помочь?
– А ты считаешь, что за бессмертной душой пожаловал? – весело расхохотался Сатана сочным, густым баском, и смех этот звучал искренне, без грамма фальши или натуги. – Ох, до чего ж вы, люди, высокого о себе мнения.
– А что же – моя душа уже и тебе не годится? – искренне обиделся научный сотрудник, считающий себя, ну, не праведником, конечно, но человеком вполне достойным попадания в Рай, вот только не забыть бы перед смертью исповедаться да причаститься.
– Мне все души годятся, – немного успокоил разволновавшегося Афанасия незваный собеседник. – Но, как там сказал Екклесиаст: «Время разрушать и время строить... Время разбрасывать камни, и время собирать камни». Так что, пока обойдемся без договоров, подписываемых кровью, соблазнительных красоток, бассейнов с шампанским и златых гор. Впрочем… кое-что из этого списка тебе вполне может перепасть, если послушаешься моего совета.
– Какого совета? – из головы научного сотрудника совершенно вылетели первые слова Сатаны, сказанные при появлении в пустынной, вечерней лаборатории, и в этом, собственно, не было ничего удивительного.
– Как исправить проект, чтобы он стал работоспособным, – терпеливо, как малому ребенку, объяснил Князь Тьмы. – Для этого я здесь и материализовался, если говорить вашими научными терминами.
– Не понимаю! – отчаянно покрутил головой Афанасий, стараясь хотя бы таким способом уложить в подобие порядка мечущиеся по углам черепной коробки шальными зайцами мысли. – Какой смысл в моем проекте для тебя? Да и вообще – для того Света? Может, в Аду решили заняться производством электроники?
С искренним удовольствием наблюдающий за метаниями научного сотрудника «мыслию по древу», Сатана расхохотался, очень и очень, видимо, довольный собой. Еще бы, начало разговора явно осталось за ним – собеседник сбит с толку, ошарашен не самим фактом появления в своей жизни нечистой силы, а – тем предложением, с которым эта сила беспардонно вошла в его жизнь.
– В Аду, дорогой друг, производством не занимаются, – счел все-таки необходимым пояснить враг рода человеческого. – Ад имеет свое предназначение, но для понимания живущих оно труднодоступно, как в целом труднодоступна метафизика, построенная на совсем иных, нежели ваши научные, принципах и постулатах.
Внимательно вслушивающийся в звуки дьявольского голоса, Афанасий все-таки не понял, была ли речь Сатаны ответом на его вопрос или же просто – пудрением мозгов, говоря на современном арго. Пересиливая собственные инстинкты, к чему пришлось приложить на удивление немного воли, научный сотрудник попытался вглядеться в полуприкрытые веками, черные, как бездна, глаза Князя Тьмы. Тот в ответ лишь добродушно покачал головой, мол, не стоит рисковать своей бессмертной душой, заглядывая в изнанку Бытия, и пояснил далее:
– Твой проект обречен на успех, милейший Афанасий. Он способен принести людям облегчение от монотонного, нудного труда, заменить тысячи, да что там тысячи, десятки и сотни тысяч контролеров механизмами и электроникой.
– Так какой же прок от всего этого Аду? – повторился научный сотрудник, но теперь, как бы, поддерживая разговор, ибо собеседник его, взяв короткую паузу, явно показал, что ждет вопроса.
– Все очень просто, – улыбнулся Сатана. – У человека, не обременного тяжким трудом, не добывающего хлеб свой в поте лица своего, появляется очень много свободного времени. Конечно, некоторые, подобные тебе, личности используют это время на самосовершенствование, достижение каких- то вершин в спорте, науке, да хоть – в вышивании крестиком, все равно это будет тот же труд, то есть, замена нудного и изнурительного на приятный и необременительный, чаще всего – творческий. Но большинство-то, большинство… они будут просто получать удовольствие от жизни. А много ли ты, доживший почти до четвертого десятка лет, знаешь удовольствий? Водка, женщины, азартные игры… может быть, где-то, в соответствии с национальными традициями и привычками, особенностями климата, водку заменит кокаин или анаша, но сути это не изменит. Не любят люди, в массе своей, трудиться. А ты – молодец! Ты даешь им такую возможность – весело проводить время, не заботясь о будущем, о себе и своем потомстве.
– Я даю? – недоуменно усмехнулся Афанасий. – Да этот проект, будь он трижды работоспособен и четырежды гениален, все равно никому не нужен! Сейчас сто китайцев на контроле будут стоить в десятки раз дешевле, чем все мои разработки.
– Сейчас – вот ключевое слово, – остановил готового излиться словесным потоком научного сотрудника Сатана. – Но если китайцы, малазийцы, тайцы, филиппинцы откажутся поставлять в Америку и Европу произведенные ими товары? Оставят их, к примеру, себе? Нет-нет, ты не беспокойся и прямо сейчас, после разговора со мной, не беги закупать соль и спички. Если и произойдет нечто подобное, то очень и очень нескоро. Хотя, такой вариант событий вполне уместен, зная, как китайцы и другие азиаты «любят» бывших своих хозяев, предпочитавших во времена оны диктовать имперскую волю канонерками и броненосцами, линкорами и морской пехотой.
Непонятное волнение, такое знакомое Афанасию еще по студенческим временам, когда он неожиданно сдавал, казалось, совсем невыученный предмет, по наитию, интуитивно разобравшись в настроении преподавателя и глубинах собственной памяти, мягкой волной охватило, облекло все его существо, на мгновение показалось, разгадка – вот она – рядом.
– Так что это получается? – негромко, задумчиво спросил научный сотрудник. – Весь прогресс, все достижения человечества – это твои происки? Ведь любое научное открытие, любая новая технология предназначена прежде всего для освобождения человека от монотонного, тяжелого труда.
– Ну, не так чтобы все, – с нарочитой застенчивостью отозвался Сатана, покручивая ладонь на набалдашнике антикварной трости. – Но ко многому я руку приложил, впрочем, люди и сами горазды побездельничать всласть, а некоторые еще – и поумничать перед другими. Главное, во время задать нужное направление, чем мы и занимаемся.
– Мы – это так получается, что вас много? – поинтересовался, скорее с познавательными целями, чем из необходимости, Афанасий. – Значит, правильно в Библии сказано: «Имя им – легион»?
– Ну, допустим, в Библии про легион ничего не сказано, – поморщился Сатана при упоминании Святого Писания. – Сказано в Новом Завете, которому всего-то полторы тысячи лет, ну, чуть больше, да и священной книгой его почитают исключительно христиане. Но вот тебе, как человеку толковому, поясню, что нет никакого легиона. Один я, остальные лишь – аватары, дубликаты, если воспользоваться твоей же терминологией, моей личности и моего настроения.
– Ох, ты! – удивился такой нестандартной трактовке научный сотрудник. – Никогда о таком не слышал.
