вампир. Станьте Богом сами, и никто не пострадает. Кроме ваших врагов.
- Бросьте вы эту бормотень, - скривилась Елена, - в провинцию езжайте самоохмуреж проповедовать.
- Я свет миру, - скромно сказал родственник, - я не могу похоронить себя в трущобах и дебрях Индостана.
- Я думала, вы из Донецка, - удивилась Елена.
- Я тоже так думал, - сказал родственник. - Пока не понял, что как только достигнута правильная конфигурация нейронов, устанавливаются реальные энергетические связи. Это наука, а не охмуреж, мадам. И эти связи могут существовать независимо от материальной базы, которая их породила. Так восходит Бог.
- Так восходит маразм, - сказала Елена.
- А кто такой Бог? - спросил родственник.
- Бог непознаваем.
- Тогда откуда вы можете знать, что в Вифлееме воплотился - Его сын? А не кого-то другого?
- Он Сам об этом сказал.
- Ах, сам сказал... Ну, тогда, конечно.
Так прошел, в лучах восходящего утра, в искрах морозной пыли, первый день вхождения дальнего родственника в Москву.
Глава 4. Удивление господина Саломасова.
- Что-что? - не веря своим ушам, переспросила мама. - Он купил дом Городецкого?
- Да, - ответил Юра.
- И никто ему ничего не сказал? - спросила мама.
- Сказали, - ответил Юра, - но он плюнул и все равно купил.
Год назад в доме Городецкого вырезали всю семью. Трупы хозяина, его жены и пятилетнего сына завернули в ковер, облили бензином и подожгли. Выгорело полдома.
- Но там же жить невозможно, - сказала мама.
- Можно, если подремонтировать, - ответил Юра.
- Это обойдется в большие деньги, - заметила мама.
- Да. Поэтому ему и уступили за полцены, - ответил Юра.
- Сколько ни ремонтируй, а горелый дом все равно вонять будет, - убежденно сказала мама. - Мы после войны переехали в такой дом, в Горловке. Так там и через год запах стоял. Мы-то принюхались, а посторонние сразу замечали.
- Зато участок великолепный, сосны прямо посреди двора, - сказал Юра.
- Вот за теми соснами их и поубивали, - ответила мама, - я бы туда и за миллион не поехала.
- Никто и не ехал, - ухмыльнулся Юра, - до него.
- Скажи прямо, это ты подсуетился? - нахмурилась мама.
- Да ничего я не суетился, - ответил Юра, - я просто сказал, что есть такой дом. Он поехал и взял, почти не глядя. Ну, нравится человеку в лесу жить, он и лесов-то не видел, в степях своих.
- Что ты городишь? - возмутилась мама. - Совсем от родины оторвался, есть там леса.
- И волки, - усмехнулся Юра. - Вот они в лес и смотрят. Да не так уж там и плохо, джип купит, и все будет нормально.
- У него и на машину хватит? - удивилась мама.
- Хватит, - кивнул Юра, - не такой уж он и бедный, как ты думаешь. Саломасов взял у него вторую рукопись. Ничего не обещал, но я-то вижу, что купит. Как только до него донесет, что американцы начали раскручивать первую, так и купит. Пока автор еще не унюхал, что можно задрать цену. И на рекламе сэкономит, лиса, и еще преподнесет это, как большое одолжение.
- Но ты-то присоветуешь родственнику? - спросила мама.
- Конечно, присоветую, - кивнул Юра. - Раз уж я выступил в качестве его литературного агента.
- Но он с тобой поделился? - спросила мама.
- Конечно, поделился, - ответил Юра.
- И ты взял? - спросила мама.
- Конечно, нет, - ответил Юра.
- У вас у обоих хорошая кровь, - удовлетворенно сказала мама, - держитесь за нее.
- Не знаю, как у меня, а у него, точно - волчья, - усмехнулся Юра, вспоминая сцену в кабинете у издателя.
- Рад познакомиться с многообещающим автором, - сказал Саломасов, улыбаясь и протягивая руку.
- Рад познакомиться с многообещающим издателем, - сказал родственник, протягивая руку и улыбаясь.
На секунду Саломасов запнулся, взвешивая сказанное на внутренних весах опытного ростовщика. Затем, скользнув взглядом по крокодиловым сапогам приезжего, сделал широкий приглашающий жест.
- Прошу садиться.
Уселись.
- Собственно, с Юрием Семенычем мы уже все обсудили... - начал Салоамасов.
- Юрий Семенович - мой благодетель, - очень твердо сказал приезжий. И замолчал. Юра сидел с непроницаемым лицом. Саломасов перебежал масляными глазками от одного к другому, оценивая ситуацию. И, откашлявшись, продолжил.
- Так вот, осталась самая приятная часть - гонорар. Давайте реквизиты, и мы вам немедленно переведем деньги, - Саломасов улыбнулся, щедро показав все 32 зуба великолепной работы. - Можем и конвертировать ваши рубли в гривны, пожалуйста.
- Да что вы, не стоит утруждать себя, - отмахнулся приезжий, - согласен в долларах. Вы и так уже избавили меня от всех нудных деталей переговоров. И вообще от переговоров. И умудрились получить с американцев, не имея в наличии никакого автора вообще.
- Юрий Семеныч поставил свою подпись! - запаниковал Саломасов.
- Он-то ее поставил, - согласился приезжий, - потому, что любит меня, как брата. Но вы-то приняли ее и представили американцам в качестве кого? Нашего любовника?
- Нужно было торопиться, - прошипел Саломасов, метнув злобный взгляд в Юру, - я сделал вам одолжение.
- И я вам сделаю, - легко согласился приезжий, - я просто позвоню в “Фалькон” и скажу, что вышло небольшое недоразумение. И получу всю сумму без посредников. Никто не пострадает.
- Не выйдет все так просто, - севшим голосом сказал Саломасов.
- Не выйдет, - согласился приезжий, - но вам нужна вся эта грязная возня с судами?
- Получите в долларах, - сказал Саломасов и потянул из кармана пачку “Мальборо”, - двести десять штук. Больше не дам, они уже все в деле.
- Да и не надо, Господь с вами! - замахал руками приезжий. - Мы же интеллигентные люди.
- И ты, Юра! - горько сказал Саломасов, прикурив и вытолкнув пачку на середину стола.
- И он, - кивнул приезжий. - Очень интеллигентный человек. Которому я благодарен по гроб жизни, как и вам.
Приезжий извлек откуда-то мятую самокрутку и, просыпая крошки табака, прикурил от саломасовской настольной зажигалки.
- С вашим экономическим гением, господин Саломасов, - сказал он, - и моей книжкой, изданной в Америке, мы можем делать дела.
- Они богатые, - усмехнулся Саломасов, - они могут позволить себе скупать рукописи и ложить их на полку. На всякий случай. Может, издадут, может - нет.
