Питер Старший, погоди,
Вот я тебя сотру!
Контессу взяв за две груди
Неистово ору…
Туристы
Немного спермы на постели
В сезон туристский – Новый Год —
Нет, не в вульгарном Коктебеле,
Но в Лондоне, коль повезет!
Но в Гамбурге! А то в Берлине!
Он, волосатый, словно жук,
Она, трясясь на армянине…
И он, вдруг выскочил из, вдруг!
Стирайте простыни, германцы!..
Здесь девка русская была,
И с армянином танцы-шманцы…
Она, святая, провела
И армянина… довела…
Туристы, харакири дети,
Икрой из самолетных брюх
Вываливаются на рассвете,
Их алкоголь внутри протух…
И я, который музыкален,
Членистоног и многоног,
Заглядываю в сотни спален,
Неспящий Бог, конечно, Бог…
Архитектура умирает,
Лишь храмы Господу стоят.
Христианин порочный знает,
Что в храме все ему простят.
Он желтую закупит свечку,
Зажжет, поставит и замрет.
Господь ему простит овечку
И ту сиротку не зачтет,
Которую он испохабил,
Когда он в армии служил.
Господь с креста ему простил
И хватку за кадык ослабил.
Уютные московские квартиры,
Где старый хлам, где у диванов дыры,
Где книги желтые в слоях столетней пыли,
Где вы рожали, спали и любили…
Храня свое старинное добро,
И из подушек падало перо,
И крошки булок падали под ноги,
И были вечера ваши убоги…
Вид из окна
Идет пацан, везя ногами
Огромный город, тучи, мрак.
Асфальт провис под башмаками,
А в голове – ареопаг.
Сверлящих мыслей панегирик,
Печальных знаний колесо,
И смерть с блестящею косой
В пейзажах раненых Де Кирик…
Идет пацан, согбенный хлопчик,
Сутулый хлипкий дилетант,
Не раз свалившийся на копчик
Не путать с гением… талант…
В церкви утром
Архиепископ, наслаждаясь,
Читает текст, совсем седой.
Архимандрит стоит, касаясь
Почти что потолка главой.
Таскают два семинариста
Свечей почтенные тела.
Тепло, светло и очень чисто…
Толпа смутилась и вошла…
В фуфайке нищенка слепая,
Согбенная, костыль в руке,
Прошла, как будто запятая,
И тихо стала в уголке…
Так это что? Предбанник бани?
Что это все? Чисти-лище?
Где собрались в такие рани
Среди иконок и мощей,
Не выспавшись и всласть зевая…
Нагружены своей бедой
Стоят, крестясь и воздыхая,
А воздух все еще ночной…
Но церковь Божия, с оградой
И с воронами над тобой —
Как будто капля винограда
Вас отражает, Боже мой!..
Фараон из саркофага
Большой и старый работяга,
Одетый в куртку, сапоги
И каску красную, бедняга…
Рассвета нет еще, ни зги.
Как фараон из саркофага,
Походкой каменной ноги,
В моем дворе внизу шагает.
Навстречу – персонаж второй,
Но он с лопатою играет,
А первый пришагал пустой…
Приземистые и седые,
Так старые, как башмаки,
Вот работяги вековые,
Экс-пролетарии простые,
Пришли чинить нам утюги?
Не электричество погасло,
Но больше не течет к нам газ!
И потому сквозь грязи масло
Они бредут в который раз,
Чтоб раскопать трубу в асфальте
И над зловонной загрустить,
Затем согнуться, и пенальти,
В трубу зловонную забить…
С телом школьницы послушной,
Ты ко мне, моя Юдифь…
Запорхнула, злой и душной,
Словно бы к солдату тиф…
Как погрома дочь нагую,
Найденную под бельем,
Я тебя исполосую,
Надругаюсь, изсосу и
Оккупирую живьем…
Ненависть мужчины к самке
На тебя я навлеку,
Продырявив твою ямку…
В розовую влез кишку
И варюсь в ее соку…
О шлюха грязная моя!
О злая сука!
Внутри тебя, моя змея,
Что нынче сухо?
Другой нещадно разрывал
Тебя, лихую,
И вот цветок засох, завял…
Дай поцелую!
Подросшей шерсти мятый клок
И губ усталых,
О мускулистых губ комок,
Кровавых, алых…
О шлюха грязная моя!
Елозишь попой?
Ну вот в тебе мой рог, снуя…
Как бык с Европой…
Седых волос
Седых волос, по-волчьи серых
Настриг ты, Эдик, две горсти.
Возьми в ведро их опусти,
А после волосы спроси —
Вас сколько волосы, о, сэры?!
Ты начал жизнь еще в те годы,
Когда германский фюрер шел,
Пригнав к нам целые народы,
Чтоб русский захватить престол.
К нему выходит Сталин грубый,
Дает подножку, великан,
И затрещали наши чубы,
Прически фрицев и славян…
Прожил ты, Эдик, чрез Хрущева
В Америке, где правил Форд.
Избрали Картера «святого»,
Юродивого, право слово,
И был он мягок и нетверд…
Тебя любили твои жены,
Их телеса были красивы,
Вы выходили на балконы,
Великолепны и спесивы…
Затем в Париж уехал праздный,
В еврейском гетто обитал,
Был и стремительный, и разный
Твоих годов девятый вал.
Твоих волос, как твоих дней!..
Ты на войну приехал стройный,
О, элегические войны!
Средь сербских девок и парней!..
………………………………….
Нидерланды
Язык голландский длиннозначен,
Как угри мокрые из вод
Из рта голландец достает,
И каждый взвинчен и взлохмачен…
О, Нидерландов полость злая!
Зачем Испании они,
Впотьмах лежащие у края?
Наследство, Карл, назад верни!
Зачем Испании лимонов
Печальных Нидерландов спесь?
Что герцог Альба делал здесь,
Оставив кости легионов
В селедочной стране тритонов?..
Ты как очковая змея!
Как насекомое большое,
Везущее в песке собою,
Твой путь прослеживаю я.
На нашей огненной постели
Твои следы окаменели.
Здесь брюшком вдавленный гранит,
Здесь, зад воздев, она лежит,
Навеки окаменевая.
Любя и громко проклиная…
Металлургический завод
Раскрыл свой огненнейший рот,
Горит зубами золотыми,
А я иду, пацан лихой.
В авоське – ужин, мать с собой
Дала руками молодыми…
Я третьей смены ждал как сна.
Метафизические сгустки
Летали, и плыла луна,
Кривясь, лимоном, по-французски…
Когда по улице я шел
И разговаривал брат с братом,
С ночным, блатным пролетарьятом,
Слова как топором колол
И фразы подымал домкратом…
Мне разговор был чугуном.
Я не умел чирикать фразы.
Металлургическим ковшом
Я отливал все это сразу…
Металлургические стразы,
Горячих слов металлолом.
В порнографическом соседстве —
Вот, что я слышал в моем детстве…
Все ящики истории задвинув,
Закрыв тяжелый кабинетный стол,
Создатель, свои жабры срочно вынув,
Гулять по небу облаком пошел…
Пока владельца в кабинете нету,
Я проскользну, и ящики открыв,
Такое вам устрою! Всю планету
Взяв, ядерной судьбою озарив…
…………………………………..
Спустился Апокалипсис белесый,
Проносятся: ребенок, лев, газель…
Как будто ярко-рыжие матросы
До визга разогнали карусель…
Придет Атилло длиннозубое,
Прикрыт окровавленной шубою,
Приедет идолище плотное,
Седое, злое, беззаботное.
Буржуев пуганет, как бич,
Построит гуннов, как Ильич,
И житель моногородов,
Голодный, злой и исхудалый,
Пройдет сплоченною Валгаллой
Сквозь вату европейских снов…
Ужо тебе! Буржуй – Ваал!
Ты столько благ насоздавал.
И вот – ужасное Атилло,
Пришедшее издалека,
Как партизаны
