Смеркалось даже быстрее, чем я надеялся. Однако, выходить на безлесное место было все еще рискованно. На мою беду на небе ошивалась полная луна и обещала хорошую подсветку местности. Почти затихшие вдалеке призывы сдаваться опять начали перемещаться в моем направлении. Я решил рискнуть и, пригибаясь к земле, побежал в сторону реки. Добираться ближе было до леса, но это был и наиболее опасный, совершенно голый участок местности.
Я пробежал уже метров двести, когда сзади опять послышались выстрелы, причем теперь стреляли не только из винтовок, но и из револьверов. Вероятно, к часовым прибыло подкрепление. Похоже, что мой риск оказался оправданным. До реки было еще далеко, но я с каждым шагом удалялся от опасного места.
Когда покинутая рощица слилась в одно темное пятно, я сбросил скорость и побежал трусцой. Позади опять поднялась стрельба и послышались крики. Было похоже, что там шел настоящий бой.
«Интересно, в кого эти идиоты стреляют?» — подумал я, невольно прибавляя скорость.
Теперь, когда меня было невозможно увидеть из-за расстояния и темноты, пора было успокоиться, но выстрелы по-прежнему заставляли нервничать. Наконец, в лицо пахнуло водной свежестью. У берега реки начались сплошные кочки и колдобины, так что мне, чтобы не поломать в темноте ноги, пришлось перейти с бега на шаг. Стрельба сзади до сих пор не прекратилась, но я уходил все дальше с надеждой никогда не узнать, чем кончилась эта революционная битва.
Скоро стало ясно, что, передвигаясь по бездорожью, мне вряд ли удастся добраться до Захаркино даже к утру. Пришлось выбираться на дорогу. Это оказалось несложно. Злодейка луна светила как хороший фонарь, местность я знал и без труда отыскал дорогу. За сто с лишним лет она ничуть не изменилась, только что выбоины и ухабы стали еще глубже, чем раньше. Впрочем, это могло и показаться.
Теперь по твердому и относительно ровному покрытию я двигался значительно быстрее, чем раньше. Кругом было пустынно, и пока мне никто не попался навстречу. Со страху я долго не чувствовал усталости и резво улепетывал от своих новых противников. Очень хотелось пить, но терять время на спуск к воде я не стал.
К Захаркино я подошел затемно. Перед деревней дорога удалялась от реки, делающей большую петлю. Заходить в деревню мне было незачем. Я свернул перед околицей на тропинку и вскоре оказался на том месте, где когда-то встретил косцов. Они были первыми людьми XVIII века, которых я увидел, когда попал в прошлое. Сначала я даже посчитал их какими-то сектантами, полностью ушедшими от цивилизации в дикую простоту натурального хозяйства.
Теперь по осеннему времени, крестьянам делать здесь было нечего. Пойменные луга были давно выкошены и сено убрано. Я спустился к реке, наконец, напился, умылся и только после этого двинулся дальше вдоль берега. Есть мне пока не хотелось, но, как решать эту проблему, когда она возникнет, я не знал. Современных денег у меня не было, вещей для товарообмена тоже. Просить Христа ради в моей вполне цивильной одежде было нелепо, как и заниматься воровством или разбоем.
К рассвету я отошел от Захаркино уже километров на пять и почувствовал, что так устал, что больше идти не смогу. Мало того, что без привычки к пешей ходьбе устали ноги, мои новые, неразношенные сапоги до крови растерли пятки. Однако, я еще немного помучил себя, но, в конце концов, сдался и устроил привал. Торчать на виду не стоило, кто знает, как теперь были заселены эти места. Не испытывая судьбу, я выбрал уединенное, заросшее густым кустарником место, нарубил саблей еловых веток и, как подкошенный, без сил упал на мягкое, пахучее ложе.
Проснулся я далеко за полдень. На мое счастье, погода была тихая, и небо чистое. Осеннее солнышко хорошо пригревало землю Вымокший ночью плащ высох, и теперь для полного удовольствия мне не хватало только еды. Я спустился к реке и потешил себя мыслью, что если очень прищучит голод, займусь рыбной ловлей
Я нормально отдохнул, и ничто не мешало тут же пуститься в путь Кругом было тихо и пустынно. Я открыто пошел прямо по берегу, больше не опасаясь преследователей. Было почти невероятно, что меня так быстро смогут вычислить и выследить. Поэтому больше беспокоили стертые ноги и то, как бы не пропустить место, где нужно сворачивать в лес. При том, что ландшафт местности за сто с лишним лет почти не изменился, никаких знакомых примет я не нашел.
Когда я проходил тут в первый раз, еще не зная, куда занесла меня судьба, то даже не очень внимательно следил за дорогой Шел себе берегом реки, как на обычной прогулке. Ни о каких путешествиях в прошлое я и думать не думал. Во время одной довольно авантюрной вылазки за город я случайно оказался в глухой, брошенной жителями деревушке. В ней обитала единственная и последняя жительница по имени Марфа Оковна. Нашел я ее, разбитую радикулитом, причем ее скрутило так сильно, что она попросту не могла шевельнуться и, можно сказать, погибала от голода и жажды. Я оказал крестьянке посильную медицинскую помощь и остался на несколько дней в ее доме. Позже, когда мы познакомились, выяснилось, что она не просто пожилая колхозница, а вовсе не обычный человек — представительница немногочисленного племени, живущего в несколько раз дольше, чем мы. Моей новой знакомой оказалось около трехсот лет от роду, и она в такие почтенные лета еще грезила о любви. Именно по ее просьбе я и отправился в то свое первое путешествие. Во всяком случае я был ею как бы командирован в прошлое с конкретной миссией, разыскать ее пропавшего без вести при осаде крепости Измаил жениха.
Тогда, во время первого проникновения в чужую реальность, я отнесся к самой идее перемещения совершенно несерьезно и, скорее, отбывал номер, выполняя данное сгоряча обещание. Поэтому во время пути никаких ориентиров не запоминал, собираясь после небольшой прогулки тут же вернуться обратно Однако, сложилось так, что эта «прогулка» затянулась на несколько месяцев и теперь продолжалась совсем не так комфортно, как началась.
За то время, что находился в прошлом, я успел влюбиться, жениться, претерпеть множество невзгод и приключений Естественно, что вспомнить лесную дорогу, по которой прошел всего один раз почти полгода назад по своему биологическому времени, я сразу не смог. Тем более, что над этой местностью пролетело больше ста лет.
Оставалось ориентироваться на время, которое я тогда был в пути и рассчитывать на везение. Пока же меня больше чем незнакомая дорога, волновал пустой желудок. Сезон грибов и ягод давно отошел, лес был красив, светел, но пуст,
По времени в пути я уже должен был дойти до полянки, на которой когда-то ночевал, но местность оставалась незнакомой, Вскоре я наткнулся на хорошо утоптанную тропинку. Она начиналась от заводи и постепенно отдалялась от реки. Я перестал зевать по сторонам и пошел осторожнее. Было похоже, по ней часто ходили, что предполагало близкое человеческое жилье. Это предположение вскоре подтвердились Послышался собачий лай, и из-за очередного поворота показалась деревенская околица. Была она почти условная, сделанная, видимо, только для того, чтобы не разбредался скот.
Передо мной встала дилемма: идти в обход, стороной или рискнуть заглянуть в селение. Против того, чтобы выйти к людям, было многое, за — только одно, желудок. В осеннем лесу я вряд ли смогу
