Они нашли дорогу, прошли три лиги до заката и остановились у обочины дороги, переждать ночь.
Эту ночь, Сиггарду хоть и удалось прикончить паек, отданный ему Сарнакилом несколько дней назад, уснуть он все же не смог. Страх снедал его душу и с каждой пройденной минутой ему хотелось, чтобы наступил рассвет.
Как только с востока взошло солнце, они снова собрались в путь, Сиггард шел еще более взволнованнее чем тогда, когда у Эмили начались муки перед родами. Если бы только она была в безопасности, он был бы счастлив. Тогда он смог бы унести ее от всего этого безумия в обнесенный стеной город, такой как Бреннор, где они навеки были бы в безопасности.
— У нас преимущество, знаешь ли, — говорил Сарнакил пока они шли. — Нам лишь надо двигаться; чтобы ни руководило демонами, этому войску придется много пройти по землям. Мы можем пройти вдвое больше расстояния чем они.
— Это ничего не будет значить, если мы доберемся туда слишком поздно, — процедил Сиггард, зашагав вперед еще быстрее. В конце концов, он замедлил шаг, когда Сарнакил забегал за ним сильно запыхаясь.
Ту ночь Сиггард посчитал, что они прошли семь или восемь лиг и приблизительно прибудут в деревню завтра. Сарнакил кстати умудрился поймать зайца во время похода и сжарил его с помощью своей магии. Пока маг с удовольствием ел, Сиггард обнаружил, что у него вовсе нет аппетита и оставил в покое свою дольку зверька.
— Раз ты не будешь кушать, то ты мог бы, — сказал Сарнакил, облизывая пальцы, — рассказать мне о своем доме.
Сарнакил подумал немного и начал говорить. — Мы владеем фермой прямо за деревенской площадью. Мой отец привез нас в Медвежий Холм когда я был очень маленьким и очень даже хорошо сделал.
— Медвежий Холм?
— Это моя деревня, — пояснил Сиггард. — Я познакомился с Эмили когда мы оба еще были детьми, на одном из деревенских танцев. Она вся светилась, ну а я, ну, был простым фермером. Однако, она все глядела на меня, а я глядел на нее, и это было любовь с первого взгляда.
Сарнакил осклабился:
— Это должно быть чудесно. — Он поднял следующий кусок зайчатины.
Сиггард кивнул и на некоторое время у него возник намек на улыбку:
— Да, было. Когда мы поженились, я пообещал ей, что всегда буду защищать ее. Где бы мы ни были, мы выходили искать и собирать грибы в разных местностях, даже когда она носила ребенка. Я старался, чтобы она ходила осторожно, но та отвечала, что она лишь беременна, а не больна.
— Настоящая женщина.
— Да, — сказал Сиггард. — Призыв к вооружению пришел лишь через пару недель после того, как родилась дочка. Мы даже не решили как ее назвать. Я сказал ей что вернусь и тогда мы вместе подберем ей имя. Это плохая удача, как ты видишь, уйти от именования на более двух месяцев.
— Уверен, с ней все будет в порядке, — заверил Сарнакил.
— Надеюсь, — сказал Сиггард. — Клянусь всеми богами, я надеюсь, что так и будет.
٭
Они покинули привал перед рассветом, так как Сиггард страстно желал вернуться домой. Они шли бесшумно, на каждом шагу Сиггард старался убедить себя, что они прибудут вовремя и смогут убедить деревню Илдормана эвакуировать всех до того, как налетят демоны.
Пока они шли, Сиггард все трогал рукоять меча, молясь о том, чтобы износившийся клинок оказался полезным, если возникнет какая беда. Воспоминания о битве стали чем-то второстепенным; все, что сейчас имело значение — это вовремя подоспеть к Эмили и его дочери.
Наконец, они прошли выгравированный меткой камень, указывающий к деревне и Сиггард облегченно вздохнул. На далеко отстоящих фермах казалось, не было никаких разрушений, что означало, что они, скорее всего, подоспели вовремя.
Пока, вокруг не было никаких людей, что было бы не лишним в это время года. А было время урожая и, по крайней мере, Илдорман заставлял бы всех готовиться к празднику урожая. Тревожное чувство овладело душу Сиггарда.
Когда они вступили в центровую площадь, у Сиггарда почти остановилось сердце. Многие из сооружений были сожжены, а в центре площади лежала пирамида из отсеченных голов. Сарнакил с изумлением глянул вокруг.
— Может, она выбралась вовремя, — предположил он. — Она не могла погибнуть здесь.
Сиггард уже заворчал было в согласии, пока вдруг не увидел в пирамиде яркий блеск золотых волос. Он уговаривал себя, что это должно быть кто-то другой и просто быть не может, что это ее. Но когда Сиггард шагнул вперед, он увидел мертвые глаза Эмили, глядящие на него из под кучи, ее лицо, застывшее в маске ужаса, мух, снедающих ее тело.
Он отступил назад, не в состоянии что-либо говорить. Затем упал наземь и зарыдал. Все, ради чего он жил было теперь потеряно. Появись в тот момент демоны лишить его жизни, то не было бы у него ни силы, ни желания защитить себя.
Предатели
Как еще мне оставаться боле? Я видел как погиб мой брат
перед вратами моего города, охваченного тьмой.
Я видел, как все, что я знал прежде, изменилось до неузнаваемости.
Я должен уйти, ибо душа моя опустела от всего, кроме печали.
٭
Как долго он проплакал, Сиггард точно не знал. Он сидел около ужасающей пирамиды и рыдал, оплакивая потерю жены, до тех пор, пока глаза не налились кровью и осушились от слез. И что было хуже всего, он не знал, жива ли его дочь.
Вконец истощившись, он устало оглядывал вокруг. Мир был залит багровыми цветами заходящего солнца. Сарнакил сидел на поваленном дереве, поглядывая на него случайным интересом. Сиггард не знал, как колдуну удавалось оставаться таким неподвижным.
— Мы не одни, — тихо сказал Сарнакил, — По крайней мере трое смотрят на нас из темноты.
Сиггард глотнул и встал в нерешительности:
— Демоны?
— Не могу точно сказать, — сказал Сарнакил. — Однако заклинание держу наготове.
— Если повезет, то нам оно не понадобится, — заявил Сиггард. Он повернулся и крикнул в сторону густой темноты. — Я Сиггард из Медвежьего Холма! А кто вы: друзья или враги?
— Сиггард, это ты? — отозвался знакомый голос. Сухопарый, весь в отрепьях мужчина шагнул из темноты, потирая обветренное лицо. Глаза Сиггарда расширились от удивления.
— Тилвульф, — вздохнул Сиггард с облегчением. Он обернулся к Сарнакилу. — Есть выжившие!
Маг покачал головой: — Не очень похоже на правду.
Тилвульф вышел вперед с шатающей походкой, и Сиггард заметил на его лице запекшую кровь.
— Мы уже слышали, что армия уничтожена, и начали страшиться худшего, — говорил он заикаясь. — Потом появились демоны, некоторым из нас удалось убежать, и… — Тилвульф ударился в слезы.
— Моя дочь, Тилвульф, — потребовал Сиггард, схватив мужчину за потрепанную тунику. — Что случилось с моей дочерью?
Тилвульф замотал головой, как будто борясь с самим собой от ужасных воспоминаний. — Мертвы, все
