— Ну, знаете, порядочный не станет дебоширить в трамвае. И мне приходится лишь сожалеть, гражданин Мартынов, по поводу вашей близорукости.
Но Мартынов уже не слышал этих слав. Он вышел из кабинета и медленно побрел домой. Лир... Три года в тюрьме... Сбежал...
— Огнем и мечом! — произнес он вслух и только тут заметил, что идет по своей улице, тихой и безлюдной, как всегда.
Ночью Петр Иванович увидел сон: поздним вечером он возвращался домой из театра. По своей тихой, безлюдной улице. Один. И вдруг услышал: кто-то торопливо шагал за ним. Он машинально пошел быстрее. Но шаги не утихали. Он пошел еще быстрее, почти побежал. То же самое сделал и человек за его спиной. «Ваш домашний адрес?» — вспомнился ему вопрос молодого судьи. И зачем только спрашивают об этом свидетелей? Этот Лир все слышал...
— Алло! — раздался голос, показавшийся Мартынову очень знакомым.
Петр Иванович весь сжался и продолжал идти.
— Гражданин Мартынов! На минуточку!
Вот оно... Еще секунда, и наступит расплата.
И вдруг Петр Иванович облегченно вздохнул: впереди из-за угла появилась влюбленная парочка и пошла навстречу. Он круто обернулся, и в ту же секунду на него налетел высокий мужчина в пиджаке и хромовых сапогах.
— Виноват, — козырнул он, ощупывая взглядом артиста. — Насилу догнал.
— Что вам угодно?
Незнакомец фамильярно взял Петра Ивановича под локоть и прошел несколько шагов. У него 6i,ui;i цепкая рука и зоркие, внимательные глаза.
— Я насчет Лира, — сказал он зловеще.
— Что? — Петр Иванович испуганно высвободил свою руку. — Какого Лира?
Парочка прошла мимо, впереди не было никого.
— Бросьте валять дурака! Ему — год?
У Петра Ивановича остановилось сердце.
— Я спрашиваю: ему год? — переспросил незнакомец, в упор разглядывая побледневшее лицо Мартынова.
— Да... то есть нет... — пробормотал тот, боясь оглянуться.
— Гм... Ну, это не имеет значения. Я его видел. Продаете?
Это прозвучало угрожающе. Что ответить? Как поступить? Никогда в жизни Петр Иванович еще не был в таком переплете.
— Ну? Помните, мы говорили с вами по телефону? Не передумали?
Только тут Мартынов понял, в чем дело. Так это и есть тот работник уголовного розыска, которому он отказался продать Лира? Как же он не догадался об этом сразу?
— Ха-ха-ха! — засмеялся Петр Иванович. — А я принял вас совсем за другого. Простите, пожалуйста. Ха-ха-ха!
Тут он проснулся. Холодный пот покрывал тело. Боже мой, все обошлось благополучно! И он вдруг твердо решил, что продаст Лира. Продаст, как бы ему ни было тяжело с ним расставаться.
Однако Верочка неожиданно воспротивилась. Узнав, что Васильев — рецидивист и что он сбежал, она всплеснула руками:
— Нет, ты ненормальный! Лира? Продать?
Петр Иванович ласково взял Верочку за руку:
— Но ты же сама настаивала на том, что Лира нужно продать, что в уголовном розыске он попадет в надежные руки и принесет настоящую пользу...
— Нет, нет и нет!.. — твердила Верочка.
— Но почему?
— Как ты не понимаешь? Васильев сбежал... Он обязательно отомстит тебе... Теперь ты должен ходить только с Лиром.
— Не говори глупостей, — конфузливо проговорил Петр Иванович. — Этот рецидивист не такой уж дурак, чтобы снова засыпаться. И вообще их надо всех истреблять! — решительно заключил он'.
— Нет, я умру, умру без Лира.
Мартынов холодно посмотрел .на жену:
— Кажется, ты опять вмешиваешься в мои личные дела? — И добавил: — А это не только мое и даже наше с тобой личное дело. Понятно?
Верочка безнадежно развела руками:
— Ну, как знаешь...
Было видно, что ей очень жаль расставаться с Лиром, что он не такой уж безобразник и не такое пугало для знакомых.
Мартынов снял с гвоздя поводок, позвал к себе Лира и щелкнул замком на ошейнике. Овчарка с шумом отряхнулась и тотчас встала у левой ноги хозяина.
— Прощай, Лир! — протянула ему руку Верочка.
Лир поднял могучую лапу и подал хозяйке.
— Рядом, — приказал Мартынов, и они стали спускаться по лестнице.
Верочка несколько минут наблюдала из окна, как по обочине тротуара шагал ее муж, а рядом с ним — Лир, рослый, поджарый и немного торжественный.
На перекрестке овчарка села, пережидая поток машин, а потом, когда снова пошла с Петром Ивановичем, милиционер-регулировщик козырнул обоим браво и дружески.
1956 г.
