была лишь немного приоткрыта, просунув лапку, она открыла ее и исчезла в горнице. Но Ондрейко был настолько погружен в свои мысли, что ничего этого не заметил. Лишь возвращение мальчиков вывело его из задумчивости. Палко перемыл посуду, Петр помог вытереть, и приведя все в порядок как только могли, они крадучись выскользнули за дверь.
7. Узнали друг друга
Семь дней... Какой короткий и все же часто какой длинный отрезок времени! Что только можно пережить за эти дни! Иногда думаешь: неужели это уже все миновало?
Так же и Ондрейко Гемерский, одиноко шагавший по лесу, думал про себя: было ли то, что он пережил в эти последние дни действительностью или это были только грезы? Нет, это было действительностью! Больная дама уже приехала и жила в хижине Палко.
Но Ондрейко ни разу не удалось ее увидеть, хотя он уже три раза приносил ей кислое молоко. Тетя всегда говорила, что дама спит и ей нужно много спать. Ах, почему она спит именно тогда, когда он приходит? С Петром она уже разговаривала и даже подарила ему коробку со сладостями. Палко читал ей уже из своей книжечки. Он сказал, что она такая же красивая, как его мамочка. Лишь Ондрейко ее еще не видел. Сколько он уже молился об этом! Сегодня утром он особенно молился о том, чтобы она не спала в тот момент, когда он придет, чтобы, наконец, увидеть ее и хотя бы поздороваться. Последнее время молодые пастухи, особенно Стсво, давали ему понять, что эти пастбища принадлежат его отцу, а значит, и ему. И когда они давали ему сыр и масло для дамы, то давали щедро:- Бери, ведь это все твое!' Эта мысль ему очень понравилась.- Это все наше! Если Палко имеет право говорить: наша хижина,- то отчего он, Ондрейко, не должен говорить: наши пастбища, наши земли, наши леса! Значит, эта дама приехала к нам, хотя и живет в домике Палко,- думал мальчик.- Когда она немного поправится, она сама придет за кислым молоком'. Занятый такими мыслями, Ондрейко не заметил, как очутился у перекрестка, откуда одна тропинка вела к скале, а другая- к маленькому домику в долине. Воздух был чист и свеж, с пастбищ доносился звон колокольчиков.- Это ягнята резвятся, звон их колокольчиков отличается от других',- улыбнувшись, подумал Ондрейко и побежал по направлению скамейки, чтобы там немного отдохнуть. Но, к его удивлению, скамейка была уже занята. Никакая из лесных фей, о которых ему рассказывал Стево, не могла быть прекраснее той, которую он сейчас видел. О, как она была красива! Скамейка, на которой она сидела, была покрыта ковром, сбоку лежала такая же подушка, на которую опиралась белая рука женщины. Ее взгляд был устремлен вдаль.
Мальчик поставил кувшин на землю и, сложив руки как для молитвы, смотрел на это милое, бледное лицо. И снова ему казалось, что кто-то берет его в свои объятия и уносит в далекую страну воспоминаний... Дама все еще не замечала мальчика. А жаль! Сегодня он так хорошо выглядел! В субботу доктор подарил ему новый костюм, почти такой же, как у Палко: рубашку с широкими рукавами, узкие штанишки, высокие сапожки, круглую шапочку и маленькую вязаную курточку. Петр тоже получил костюм, какие обычно носят в этой местности. Ондрейко был очень рад, что теперь не отличался от своих товарищей, и вчера в церкви многие прихожане поглядывали на них. Ах, если бы дама взглянула в его сторону! Но она все еще глядела вдаль. Да, это она жила в хижине Палко! Да и кто другой мог сидеть на этой скамейке? С ней была и ее белая кошечка. Значит, дама уже встала, а он только сейчас принес ей завтрак! Неужели он запоздал? Кислое молоко ведь нужно еще подогреть, когда же она тогда будет завтракать?
Набравшись храбрости, Ондрейко поздоровался с ней. Женщина вздрогнула и с удивлением посмотрела на робко приближавшегося мальчика.
- Доброе утро,- проговорил Ондрейко, кланяясь.- Я принес вам кислое молоко, но, наверное, немного запоздал. Я очень торопился, пожалуйста, не сердитесь!
- Ты принес мне молоко?- спросила удивленно дама. Она встала со своего места и взяла из рук мальчика тяжелый кувшин.- О, он чересчур тяжел для тебя!
- О нет!- робко возразил мальчик, глядя большими глазами на даму.
О, как счастлив он был, что наконец увидел ее.
Она разговаривает с ним и даже взяла его за руку!.. ? Как тебя зовут?
- Ондрейко.
- Ты тоже живешь здесь на пастбище?
- Да, я живу у дяди Филина. Мне там очень нравится. Дама пошла с мальчиком к домику, неся сама кувшин. Она была среднего роста, и в ее осанке и движениях было что-то княжеское.
- А почему Петр или Палко не принесли кислое молоко?- спросила она, стараясь вовлечь Ондрейко в разговор.
- Мы носим по очереди.
- По очереди? Но я тебя еще ни разу не видела!
- Я приношу молоко уже третий раз, но вы всегда спите.
- Вот как? Значит, я проспала твое посещение?
Ну сегодня тогда я тебя так скоро не отпущу. Ты должен у меня отдохнуть и позавтракать со мною. Посмотри, вот и тетя уже ожидает нас! Дама радостно подошла к тете и протянула ей кувшин.
- Поглядите, кто сегодня нам принес кислое молоко. Вы, конечно, уже знакомы, но мы сегодня встретились впервые. Я вас прошу угостить хорошим завтраком моего гостя.
У тети немного дрожали руки, когда она брала кувшин. Сказав, что поторопится разогреть кислое молоко, она зашла в хижину. О, как рад был Ондрейко, что Господь ответил на его молитву! Петр разговаривал с дамой только в кухне, его же она повела в горницу! А как красиво было там: плюшевый диван, кресла и другие дорогие вещи,- почти как в замке Гемерских. Он сидел с ней на диване и рассматривал картинки в большой книге. Это были красивые виды городов и их окрестностей- Она показывала ему их, рассказывая и называя их.
- Вы во всех этих городах были?- осмелился спросить мальчик.
Ее лицо покрылось печалью.
- Да, Ондрейко! Но теперь у меня одно желание и стремление: навсегда остаться в этих горах, забыть про существование этого злого мира и никогда больше его не видеть.
Тут тетя принесла завтрак, и они сели за красиво накрытый стол. Перед едой он теперь всегда молился, так он поступил и сейчас; и от радости, переполнявшей его сердце, он добавил еще:- Благодарю Тебя, дорогой Иисус, что Ты услышал мою молитву'.
Дама уже поднесла стакан с молоком ко рту, но услышав молитву Ондрейко, поставила его обратно и, словно пристыженная, опустила голову. Слеза повисла на ее длинных ресницах.
Когда они позавтракали, дама неожиданно спросила Оидрейко, о чем он молился Иисусу? Он признался ей, что давно хотел ее увидеть и поэтому часто завидовал своим товарищам. Теперь его желание исполнилось и он благодарен Иисусу за это. Он попросил у нее разрешения посмотреть еще другую книгу, которая лежала на столике. Там были только фотографии. Изпод своих длинных ресниц он взглянул на даму. На очень многих фотографиях была снята она, но везде на ней были странные наряды. На одной фотографии она была одета в широкую мантию и на голове у нее была корона. Внизу была надпись:- Мэри Славковская в роли Марии Стюарт'. Ондрейко долго глядел на фотографии. ? Почему ты так пристально разглядываешь эти фотографии?- спросила дама, гладя его кудри. ? Это вы везде сняты? Значит, вы играли в театре? Она удивленно взглянула на него.
- Неужели ты знаешь уже что-то о театре? Разве ты там когда-нибудь был?
- Нет,- лицо мальчика покрылось печалью.
- Что с тобою, Ондрейко?- спросила она, обнимая мальчика.
- Ах, моя мама тоже, наверное, снята на таких же фотографиях.
- Твоя мама? - спросила удивленно дама. - Разве она не крестьянка?
- О нет!- Глаза мальчика засияли.- Она знаменитая певица. Но я ее, наверное, никогда больше не увижу, так как она меня давно позабыла. У меня никого нет, хотя мои родители живы. Я долго печалился об этом. Но с тех пор, как с нами Палко и я принял Иисуса Христа в свое сердце, я не чувствую себя таким одиноким и покинутым, потому что знаю: Иисус любит меня и Он со мной...
