Привычно отключил эмоции. Промыть и обработать раны заняло около часа. Кто бы ни напал на пацана, избили от души. Не считая пробитой башки и странной раны на предплечье, происхождение которой Аллен не смог определить, распухшие лицо и тело парня представляли собой череду сплошных синяков и кровоподтёков.
- Интересно, за что тебя? - вяло поинтересовался Рен, закрепляя последний тампон пластырем. Выбросил перчатки в окровавленный таз, где плавали салфетки, бинты и вата.
Когда он полностью закончил и отмыл следы крови, время перешагнуло далеко за полночь. Зверски хотелось спать. А завтрашний выходной накрывался кажется медным тазом. О случившемся хозяйке лучше не знать. Самаритяне вымерли во времена Христа. Несложно представить её реакцию, когда она сообразит, что Рен - сохранившийся экземпляр такого показательного идиотизма.
'Вы не создаёте проблем мне, я не создаю проблем вам' - первое правило идеальной аренды миссис Маршалл.
- По нашим улицам не стоит ночью шлятся одному, - ворчливо заметил Рен, заканчивая последний штрих в комнате, и прежде, чем отправиться спать, украл гостя одеялом.
Показалось или нет, но разбитые губы дрогнули в улыбке.
******
Сато открыл глаза. Над головой светлый потолок с одиноким, висящем на нитке журавликом, дешёвый пластиковый плафон.
Повернул голову, упираясь взглядом в низенький стол, заваленный грудой хлама, коробки, пакеты, банки из под пива.
От простого движения затылок моментально взорвался болью, вызывая внутри вспышку злости и раздражения, поверх реакции на бардак.
Грязная тарелка. Мелочь. А Изумо бесило.
'Человек не способный убраться внутри себя, часто циклиться на внешнем' У Сато зацикленность приобретала невротический характер.
В его положении о мусоре думать стоило в последнюю очередь, или сам станет мусором. Где он?
В голове всё смешалось в противный липкий туман, мешая думать и сосредоточиться. Мутило, но на фоне ощущений тела, разбитого вдребезги и неудачно собранного наспех, тошнота и головокружение, воспринималась мелочью.
Изумо осторожно сел, стараясь отключиться от восприятия боли.
Рёбра мучительно ныли, превращая каждый вздох в пытку, распухшая челюсть, воспринималась эпицентром атомного взрыва. Ощупав зубы языком, Сато убедился, что к дантисту не придётся по нему заскучать. Хорошо если не понадобится новый мост. Отрехтовали знатно
Впрочем, он выбирался из переделок похуже мелкой уличной драки. Для дублёной шкуры подобные раны - царапины не стоящие долгого внимания.
Обидно, что эти царапины едва не отправили Сато к праотцам. Унизительно. За это он рассчитается в полной мере. Попозже. Проблемы Изумо решал по мере поступления, сейчас не они занимали внимание. А то, что занимало...
Грёбанное дерьмо. Чёртово грёбанное дерьмо.
Изу автоматически ощупал себя пальцами, отмечая повязки, бинты, разделочную доску, использованную вместо шины.
Кто - бы не оказал помощь, следовало признать, сработал грамотно.
Доктор? Не отправил в больницу и не вызвал полицию. Кто - то из своих?
Вопросы, вопросы, одни вопросы.
Изумо осмотрелся внимательнее, одновременно проверяя мышцы и работоспособность конечностей на случай опасности.
Комната выглядела уютной и относительно чистой, намекая, что Сато поторопился вешать ярлыки. Не считая разгрома на столе, в остальном царил идеальный порядок. Раздвижной шкаф встроенный в стену, две декоративные напольные лампы, - вот и вся обстановка. Небольшой постер на стене, но...Эту репродукцию Изумо выделял из тысяч других.
'Человек дождя'.
Аналогичная фотография, висела в его комнате, не в пример более роскошной и просторной, занимая целую стену. Изу пришлось потратиться, но дизайнеры знали своё дело.
Незнакомец на картине, стоял на мосту, держась за перила, запрокинув голову и закрыв глаза, подставлял лицо летящим струям. Дождь, целуя длинные ресницы, струился по чёрным, вьющимся волосам, лепя их к скулам и воротнику плаща. А на губах УЛЫБКА. Неуловимая, загадочная, совершенно крышесносная, исполненная мистической притягательности древнего бога. Этот нереальный пацан на мосту сводил с ума, и ни одна Джоконда не стоила нежного кусочка чужой души, случайно застигнутого камерой.
О чём мечтал он, стоя в фиолетово - розовых летних сумерках под проливным дождём? Чему улыбался?
Наверное, он был счастлив. Влюблённый, идущий со свидания или сумасшедший, потерявший всё и наслаждающийся краткими мгновениями свободы, а может мудрец постигший истину бытия?
Изумо любил смотреть на него, пытаясь отгадать ответ...
Когда - то у него возникла нелепая мысль, разыскать модель и задать этот вопрос. О чём он грезил в ту секунду, когда камера случайного фотографа запечатлела эту удивительно откровенную сцену.
Но Изумо не стал этого делать.
Улыбка человека дождя приносила ему покой и кусочек чего - то забытого и невероятно далёкого. Маленький осколок счастья. Запах апельсинов, рисовых сладостей, нежность цветущей сливы и сосновые ветки, украшенные в новогодний день.
И ему не хотелось разрушать это. Прекрасный романтический миг, иллюзию. Образ возлюбленного, рассматривая который, он любил предаваться мечтам. Он не желал их осуществить. Слишком болезненным окажется разочарование правдой. В жизни должны оставаться особенные вещи, драгоценные, волшебные. Светлая магия, вера в чудеса. Желание любить, тонкое, трепетное, способное сохранить некий внутренний островок, позволяющий не содрогаться от мерзости собственной души и поступков им совершаемых.
- Привет. Хорошо, что ты очнулся, а то я волноваться начал. Здорово тебе, вчера досталось. Ты вообще, как?
Голос, ворвавшийся в неспешный туман короткого блаженного размышления, безжалостно выдернул из состояния покоя, сбросив в реальность. В иной ситуации, это бесцеремонное и резкое вторжение не осталось бы безнаказанным, но сотрясение выкинуло странную штуку.
В самый неподходящий момент, Сато утратил способность соображать, не думая об опасности, не испытывая раздражения, не отреагировал. Хотя бошку и за меньшее мог прострелить.
На праздновании дня поминовения один из вакасю, именно таким образом потерял ухо, когда, не подумав, влез в разговор вакагасиры по телефону.
Сейчас Сато не хотелось ничего.
Просто смотреть на образ любви, слушать умиротворяющий голос, спрашивающий о самочувствии, что - то болтающий сам с собою. Хотелось, чтобы он звучал и звучал, не умолкая, потому что удивительно подходил к улыбке озарившей дождь. Словно принадлежал...
Изумо медленно повернул голову, ожидая, когда его постигнет привычное разочарование. Он с детства привык разочаровываться и в людях и вещах. И знал, что ожидания никогда не соответствуют действительности, так же как никогда не ждал подарков от судьбы, предпочитая рассчитывать на самого себя. Вот даже его извечное везение, вчера предало и ушло к другому, оставив снежного кота Изумо подыхать под дождём с пробитой ломом башкой.
Где - то там, посреди пелены дождя, на мосту стоял его бог, с ошеломительной улыбкой, и глазами полными бесконечной тайны. Этот парень знал нечто важное в эту минуту. И передал всему миру.
Сначала Изумо показалось, что у него, что - то со зрением. Потом, он решил, что от удара случилась галлюцинация и у него, начались проблемы с головой.
